– Спасибо.

– Всё, ухожу, ухожу. Мойся.

Сашина семья приняла Лану сразу и безоговорочно. Немного присматривались друг к другу, конечно, но не было никаких сомнений. Своя и точка.

Дни тянулись однообразной вереницей. Утром она ехала в больницу к Саше, иногда с Толиком, но в основном с Андреем, весёлым разбитным парнем, развлекавшим её всю дорогу разговорами.

При виде своего мужчины, вот так неподвижно лежащего на больничной койке, сердце Ланы замирало, сжималось комочком, на глазах выступали слёзы. И даже понимание, что ему лучше и он стремительно идёт на поправку, не облегчало её состояния тревоги за него.

Добавлял страху и нервозности Анатолий. Что-то происходило в их фирме, но он упорно молчал в ответ на все вопросы и отказывался от помощи.

– Я справлюсь, Лана. Поверь. Тебе сейчас о другом надо думать. Не впервой нас пытаются сместить. Всё решаемо, – и уезжал, оставляя расстроенную Галю без внимания.

Вообще отношения между супругами были весьма странными. Толик подчёркнуто равнодушно относился к своей жене. Минимум контакта, лёгкий поцелуй в щёку, никаких обнимашек, знаков внимания. Когда Галя что-то у него просила, он невозмутимо отвечал ей: «Купи, если надо». Такое поведение удивляло. Казалось, эта пара давно надоела друг другу, и живут они вместе только потому, что надо. Но однажды чисто случайно Лана увидела его взгляд, направленный вслед Гале. Столько голода, столько страсти. Он буквально раздел её глазами, ощупал. Плотоядной улыбкой облизал все укромные места и с большим сожалением отпустил. А Галя? Она обижалась, расстраивалась, тщательно скрывала заплаканные глаза. С головой уходила в учёбу и бездумно покупала всё подряд, называя это шопоголизмом. Но Лане казалось, что девушка просто так мстила своему мужу, тратя заработанные им деньги.

– Слушай, а давай потом по магазинам прокатимся, – крутясь на заднем сиденье машины с Алёной на руках, спросила Галя.

– Мы не можем, – назидательно, стараясь чётко проговаривать все слова, сказала Алёна. – Бабушки приезжают. Сейчас мама к Саше сходит, и поедем их встречать.

– Ого, а я и не знала, – удивилась Галя.

– Да где тебе знать, ты в свои зачёты с головой окунулась. Хорошо хоть ела попутно, – рассмеялась Лана.

– Тогда я с вами. Можно?

– Можно, конечно.

– А остановятся у нас?

– Нет, они проездом. Тут недалеко санаторий с радоновыми водами. Вот мы их и отправили туда подлечиться.

– Их? Я не поняла, бабушка не одна?

Лана весело смеялась.

– Не одна и не две, а целых три. Да, Алёна?

Ребёнок серьёзно выставил пальчики и начал загибать по одному, перечисляя:

– Баба Аня, баба Рита, баба Люда и баба Валя, – она торжественно показала пальцы. – Четыре! – и старательно проговорила трудное слово.

Последнее время Николай Петрович, а точнее, «дедулечка», как все его начали называть, занимался с Алёной правильной речью. И они то рычали, то ла-лакали и даже шипели. И детская картавость заметно исправлялась, чему все очень радовались.

Сонное царство отделения терапии на какое-то время наполнил шумный топоток маленьких ножек. Шалунья-Алёна серьёзно со всеми здоровалась, участливо спрашивала, как они себя чувствуют. Больные улыбались, заверяли её, что всё хорошо, поправляются. Медсёстры смеялись, пытаясь объяснить ребёнку, что они здесь работают. Та качала головой, соглашаясь, и шла к следующему белому халату поинтересоваться его здоровьем.

Потом девочка долго сидела на стульчике, придвинутом к кровати Саши, перебирала его пальчики, рассказывала ему, как ей казалось, важные новости. Важными оказались принцесса Рапунцель и её волосы, которые волшебные, и ещё поход с бабушкой Валей в церковь, чтобы попросить Боженьку скорее его вылечить. Ну и, конечно, приезд бабушек тоже входил в категорию важных новостей. Под конец девочка достала мишку, купленного когда-то Сашей, и водрузила его на тумбочку рядом с зайцем, их семейным талисманом. Пока Лана разговаривала с вошедшим врачом, Алёна умудрилась вложить в руку Саше свои волосы, собранные в хвостик, и тихо запела: