Рабочая неделя пролетела в трудах и заботах. Да, без поездки в славный город Тулу Лана могла не только испортить свою репутацию, но и помочь развалить налаженное производство. Хитро спланированная комбинация подставных документов и преступных ходов вела к банкротству. Болезнь директора и доверие его заму дел могли разрушить весь бизнес. Пришлось серой незаметной студентке-практикантке, на вид дуре-дурочке, выискивать и выяснять, куда подевался руководитель, с которым она и договаривалась о ревизии предприятия. А дальше уже было проще: проверка, перепроверка… Долгие пересчёты, выяснение и розыск концов махинации. Вот когда порадуешься, что Алёны нет рядом. Уж очень не хотели заинтересованные люди принимать своё поражение.

Но всё осталось позади. Долгие переезды со сменой транспорта и кружение по необъятной России для Ланы стали уже привычной практикой. Как и быстрая смена образа для отвода глаз. Она, как настоящая шпионка, меняла внешность и пересаживалась на другие маршруты. Машинально наклоняла голову, чтобы не попасть в обзор камер видеонаблюдения, и вообще старалась их избегать. Жизнь научила её быть незаметной, когда нужно. И бросаться в глаза ярким пятном, когда необходимо было оставить о себе воспоминания как о кукле или мышке-дурочке. Почему-то на эти образы люди легко ведутся, не ожидая подвоха.

Спросите, зачем всё это? Безопасное проживание в тихой небольшой деревушке, где её и не подумают искать – это было единственной целью клоунады.

И вот она брела по просёлочной дороге к своему дому, мечтая о трёх вещах: душе, еде, сне. Шорох шин заставил её вздрогнуть и напрячься. Она не ловила попуток, предпочитая не находиться в замкнутом пространстве с мужчинами. И когда машина резко затормозила возле неё, тихо вздохнула, готовясь отказываться от помощи. Оглянувшись, Лана увидела машину председателя. Степан Николаевич предпочитал отечественный транспорт с повышенной проходимостью, и его на вид старенькая, но прокачанная внутри «Нива» не была исключением. Она приветливо распахнула дверцу. Но это машина была приветлива, а вот её хозяин злился. Это стало понятно сразу, как только Лана взглянула на него. Глаза прищурены, на лице ходят желваки. Руки впились в руль так сильно, что побелели костяшки. Он смотрел строго прямо.

– Садись, – коротко и зло, тоном, не предвещавшим ничего хорошего, бросил он.

– Спасибо, но я, пожалуй, откажусь, – Лана опасливо начала прикрывать дверцу машины.

– Я сказал: садись! – он резко повернулся, зло оглядел её с ног до головы. Лана недоумённо тоже оглядела себя. Простые дешёвые джинсы, однотонная футболка, спортивная сумка.

– Нет, – дверца была категорично захлопнута. Идя быстрым шагом, Лана слышала, как немного погодя заурчал мотор, набирая скорость. Она напряжённо шла, надеясь, что её оставят в покое. Но её мечтам не суждено было сбыться. Машина перегородила ей дорогу. Разъярённый мужчина быстро выскочил, схватил её за руку и потянул в нутро своего авто.

– Пустите! Вы что, с ума сошли? Сейчас же отпустите меня! – Лана отбивалась, как могла, ужас охватывал её всё сильнее. От кого угодно, но только от председателя Лана не ожидала нападок в свою сторону. Он резко остановился, тяжело дыша.

– Считай вслух от одного до пятидесяти.

Она недоумённо смотрела на него.

– Ну? – он больно сжал её кисть.

– Один, два, три… – она считала, а мужчина держал её за руку и упирался лбом в крышу машины, шумно вдыхал и выдыхал через нос.

– Степан Николаевич? – тихо позвала Лана.

– Считай.

– Двенадцать, тринадцать…

– Вот скажи мне, Лана-Алана, как можно быть такой безбашенной?