– И что?

– Волоски были на месте.

– Как это?

– Он проходил в квартиру, не трогая их. Или возвращал на место, ума не приложу.

– Откуда он знал?

– Без понятия.

– Что же получается. Этот… может заявиться сюда в любой момент и сделать с тобой все, что угодно!

– Не в любой. Только когда меня нет. Я же запираюсь на засов, который ему снаружи не открыть, – сказала Таня.

Наконец она встала и распахнула форточку.

– Все равно… Надо что-то делать. В милицию написать, понимаешь!

– Не имеет смысла. Мне нечего им сказать – доказательств нет, следов нет.

– А если они найдут отпечатки пальцев?

– Ну у него же хватило ума вести себя словно невидимке, так почему он должен быть тупым идиотом и хвататься за все без перчаток? Нет, пока заявление подавать рано.

– То есть, надо ждать до тех пор, пока он что-нибудь с тобой не сделает?.. – проворчала я.

Таня пожала плечами, пряча глаза. Она боялась.

– Извини, что не предупредила. Вчера было не до того, а утром ты спала. Надо было, по крайней мере, тебя разбудить, чтобы ты закрылась изнутри на засов.

– Слушай, а если замки сменить?

– Сменю. Только сейчас денег нет.

– А зачем он приходит? Как думаешь?

– Наверное, он просто больной, раз ему нравится приходить и слоняться из угла в угол. Кради он у меня вещи, я бы не боялась обычного вора и давно бы написала заявление. Но тут совершенно другая ситуация. Этот ублюдок наверняка заглядывал в шкафы, трогал одежду, нюхал, мял пальцами… А как ему удается не наследить, приходя с улицы… ума не приложу.

– Тань, перестань, не то меня затошнит, – сказала я.

Она мотнула головой, не соглашаясь. Ей надо было выговориться.

– Представь, этот мужик… трогал нижнее белье, которое я ношу! Еще хуже, если он знает, кто я такая, а значит, может специально издеваться надо мной. Он лежал на моей кровати, спускал в ванну, куда я сажусь!..

Таня редко теряла самообладание настолько сильно, ее голос стал визгливым, высоким, словно у ребенка, который капризничает.

– Тогда этот тот, кого ты могла знать, – предположила я.

– Ерунда. Не обязательно. Если каждый мужик, которого я отшила, начнет мне мстить, придется переселиться на Марс.

– А соседи никого постороннего не видели? Ты спрашивала?

– Нет. Я не знакома с теми, кто живет выше и ниже. А на моей площадке вообще ни с кем не разговариваю, тут, в основном, старухи, они знают про меня… старухи всегда знают. – Таня усмехнулась. У нее хорошо получалось приходить в норму, быстро остывать после вспышек гнева или успокаиваться после истерик. Либо, подумала я, она обладает искусством прятать свои чувства в такой дальний глухой чулан в своей голове, что оттуда им нелегко вернуться обратно.

– Но можно же придумать нечто посерьезней волосков а-ля Джеймс Бонд?

– Например?

– Ну, я не беру в расчет видеокамеры и микрофоны. Это могли бы сделать люди из детективного агентства, но нужны деньги. Боюсь, даже если мы скинемся, нам не хватит.

– Точно.

Я оглядела комнату, надеясь, что меня посетит вдохновение.

– Можно придумать какую-нибудь ловушку. Поместить над дверью воздушный шарик с водой. Или краской.

– Ага, а потом как я буду все это отмывать?

– Ладно. Но я думаю, надо заставить его оставить следы, пусть он во что-нибудь вляпается. Мы получим отпечатки его ботинок. – Я не сразу заметила, что говорю «мы». – Тогда и будет что предъявить милиции.

– Но как это сделать?

– Надо подумать – не знаю пока.

– Я хотела написать ему записку.

– Записку? Кстати, почему бы и нет?

– Но надо что-то спросить?

– Честность – тоже неплохой способ, – сказала я. – Спросить напрямую: зачем приходишь, дескать, и что тебе нужно.