О Русской Церкви за границей

Объединение двух церквей кажется мне чуть ли не единственным реальным, а не пиаровским достижением Владимира Путина, то есть это такая вещь, о которой гарантированно будут писать в учебниках вне зависимости от того, как сложится политическая конъюнктура. Я много разговаривал на эту тему с людьми из старых эмигрантских семей, и все мои собеседники, даже те, которые с энтузиазмом относились к объединению, теперь говорят о нем если не с сожалением, то крайне обескураженно – церкви оказались все-таки слишком разными, может быть, критически разными.

Причина мне кажется вполне объективной – у эмигрантов была возможность развивать религиозную философию и вообще вести свое служение, не отвлекаясь на вопросы выживания, а по советскую сторону границы было слишком много препятствий к тому, чтобы сохранить и церковь, и веру, и, даже понимая, что это отчасти преувеличение, я все-таки скажу, что мне жаль, что в прошлом году никто не отпраздновал эту дату – 70-летие Русской православной церкви в ее нынешнем виде, церкви, фактически созданной Сталиным и занимающей подчиненное положение по отношению к советскому и теперь постсоветскому государству. Интеллектуальные различия меня смущают не очень – в конце концов, у меня у самого, чего уж там, вполне советский интеллект. Наверное, стоит все-таки говорить именно о духовных различиях.

О взгляде на «голубой» скандал из-за границы

Не буду говорить от имени толерантной Европы, я все-таки человек, принадлежащий к российскому обществу, где бы я ни жил, и именно с точки зрения человека российского общества активность о. Андрея Кураева воспринимается однозначно – да, наверняка, все, что он пишет – это правда, но мы понимаем, что пишет он это в ответ на то, что патриархия начала оказывать на него давление, лишила должности в академии и так далее, то есть он ведет такую информационную войну, использует политические технологии, и может с их помощью или выправить, или усугубить свое положение. И это мне кажется не меньшей проблемой, чем «голубое лобби» среди епископов – почему наши священнослужители ведут себя как депутаты Государственной думы? О. Всеволод Чаплин ведет себя как Володин из Кремля, но зачем нам два Володина? Вот это мне кажется более серьезной проблемой – церковь как политический субъект в современной, то есть циничной и уродливой российской политике.

Если говорить о проблеме гомосексуальности в церкви вообще, я не интересовался позицией Западной церкви по этому поводу и вполне готов поверить, что она полностью осуждает гомосексуализм. Но я не вижу ничего, что ставило бы гомосексуалиста вне человеческого общества, в том числе общества верующего, религиозного. Нет и не может быть разделения по этому признаку, и если церковь готова утверждать обратное, я бы посоветовал ей провести ребрендинг и добавить к своему имени в скобочках букву «б», то есть «большевиков». Нетерпимость к тем, кто не похож на тебя – это большевизм, а не христианство.

Реформа Церкви

Недавно я спорил на эту тему с одним французом, он протестант по вере, а по профессии – филолог-славист, хорошо знает Россию, часто в ней бывает, и в ответ на мои какие-то жесткие слова о нынешней Русской церкви он стал возражать – вы неправы, вот я знаю такой-то приход в таком-то городе, там очень хороший настоятель, очень хорошая атмосфера. И еще в одном городе я знаю другой хороший приход.

Это именно аргументация протестанта – человека, для которого конечной инстанцией церкви всегда будет конкретный настоятель, и которому и в страшном сне не придет в голову интересоваться, что и по какому поводу сегодня заявил отдел внешних церковных сношений. Может быть, мое предложение прозвучит несколько наивно, но я полагаю, что первым шагом к решению проблем как в государстве, так и в церкви должно стать избавление от этого капээсэсовского «демократического централизма», который у нас принято называть вертикалью. Настоятель не должен бояться, что завтра он станет неугоден, и завтра позвонят из Москвы, и от его прихода не останется камня на камне.