Отсев к стене, Бальтазар взялся за переснятую тетрадку. Хм, в конце выдран один лист, любопытно. Неудачная зарисовка? К счастью, Фома пользовался обычными карандашами и бумагой, поэтому на другой странице могли остаться следы от вдавливания. Бальтазар дал мозговичку задание найти их и отобразить. Жутковатый рисунок – окровавленная плаха, палач с намалёванной на щеке чёрной слезой, который держит за волосы отрубленную голову, выставив её напоказ, – поблёк и исчез. На его месте проступило нечёткое изображение лица – если это нос и ниже усы, а не утиный клюв и затёртая помарка, к примеру. Или вообще фривольный набросок округлостей, что пониже спины. Хотя нет, определённо мужское лицо. Сзади вроде бы какие-то горы. Языки пламени? Интересно, почему Фома вырвал эту страничку? Кстати, это единственный здесь портрет. Надо бы расспросить о нём. Может, кто-то узнает в этих пятнах, кого рисовал Фома.

Раздался дверной звонок, и все встрепенулись. Клык зарычал, подняв голову с коленей Валеры, соскочил с дивана и бросился вон из гостиной. Ахилл тоже поднялся, буркнув, что откроет.

– Вы кого-то ждёте? – спросил Бальтазар.

– Никого, – отозвалась Паскуэла. – Даже родственникам пока не сообщили.

Было слышно, как Ахилл открыл дверь и с кем-то разговаривает. Вдруг он издал испуганный возглас. Залаял Клык, Ахилл что-то выкрикивал. Все вскочили.

Створчатые двери с грохотом распахнулись, и в комнату задом ввалился пёс. Пятясь и приглушённо рыча, он тащил за собой кого-то, вцепившись зубами в механическую руку-манипулятор. Это была туристическая тележка лунян: низенькая коробка на вездеходных колёсах, по бокам – руки-манипуляторы, а сверху – стеклянная полусфера, отображающая лицо пассажира. Дешёвая и потому распространённая замена человекоподобным устройствам для прогулок по Земле.

Неизвестный покорно следовал за яростно дёргавшей его собакой, впрочем, не оставляя слабых попыток вырваться. Свободной рукой он прикрывал полусферу (в просторечии – банку), пытаясь загородить лицо, и оглядывался назад. За ним в комнату просеменил андроид. Последним показался изумлённый Ахилл.

– Фу, Клык! Фу! – крикнул Валера, и пёс сразу отпустил руку туриста, негодующе на него тявкнул и отбежал к хозяину.

Гость потряс механической рукой и обтёр её о борт своей тележки. Он оглянулся на Ахилла, оставшегося в дверях, затем оглядел других, задержавшись взглядом на Бальтазаре. Тот подался вперёд: лицо в банке напоминало восстановленный портрет – усики, прилепленные чёрной заплаткой под утиным носом.

– Да он весь в крови! – воскликнула Паскуэла, рассмотрев вошедшего андроида.

– Он сказал, – кивнул Ахилл на тележку, – что это оно́ убило Фому. – Ахилл ткнул в андроида пальцем. – Покажи ладони!

Тот послушно выставил их перед собой. На рукавах его рубашки и пиджака виднелись засохшие красновато-бурые пятна.

Бальтазар тем временем вернулся к себе на орбитальную станцию и обследовал железяку, которую привёл незваный гость. Ага, полуавтономный андроид, после убийства мог сам уйти. Доступ открыт – бесхозный. Странно, очень странно – похоже, его покидали в спешке. Или к нему подключался Фома? Орудие самоубийства?

Забрав себе этого андроида, Бальтазар появился у Кувенкласе уже в его пластиковом обличье. Он незаметно повернул голову на лунянина в банке, стараясь получше его рассмотреть.

– Бальтазар, он нашёл его недалеко от дома! – воскликнул Ахилл, повернувшись к виртуальной гостиной. – А где наш следователь? – недоуменно произнёс он, не обнаружив того на прежнем месте.

– Кто?! Какой ещё Вальзесорогоро? – вдруг пискнула банка, переврав и оставив без перевода имя следователя, назначенное ему семьёй Кувенкласе. Платформа тележки приподнялась, и турист в банке закрутил головой: – Куда он пропал?