– Охотимся, – ухмыляюсь я, разглядывая парней, что околачиваются вокруг бара.

– Я пойду с вами, – предлагает Пен. – Я знаю, на что вы похожи, если предоставить вас самим себе.

– Можешь помочь проверить их на благонадежность, – соглашаюсь я, потому что у Пен отличный радар на дерьмо и может учуять говнюка за милю.

– Тебе никогда не казалось, будто ты что-то упускаешь? – К нам подходит Эсме, протягивая бокалы с клюквенной водкой.

– Эсме. – Я бросаю на нее предостерегающий взгляд. – Ты же обещала.

– Я не собираюсь ворошить осиное гнездо, клянусь. Просто любопытно.

– Тебе не по душе Эрик или то, что в двадцать один год я помолвлена? – спрашивает Пенелопа.

Они что, решили нарушить мои правила?

– Дело не в Эрике. Он мне нравится, и даже очень. Он тебе подходит, – отвечает Эсме.

– Тогда сколько можно меня доставать? – спрашивает Пен, пока отрывается от коктейля.

– Просто боюсь, что тебе чертовски надоест замужество в таком раннем возрасте. Не хочу, чтобы ты совершила ошибку.

Я знаю, что Эсме так говорит из добрых побуждений, но также знаю, чем вызвано ее беспокойство.

– Пен – не твоя сестра, а Эрик – не тот кобель, за которого она вышла.

Лицо Пен смягчается.

– Я знаю, что ты просто переживаешь за меня, я тебя за это люблю, но я знаю, что делаю. Я люблю Эрика. Он моя вторая половинка, и мне никто его не заменит.

– Верити тоже считала того засранца своей второй половинкой, и вот как все обернулось. Теперь она мать-одиночка с двумя малышами. Он с ними даже не видится. Слишком занят, играя в счастливую семью с новой женой и крошкой-сыном.

– Да, Верити паршиво, – говорит Пен. – Этот таракан – самый большой мерзавец на планете, но если такое случилось с ней, то это не значит, что меня ждет то же самое.

– Знаю, что говорю необоснованно, – Эсме прикусывает уголок губы. – Но я себе не прощу, если утаю свои мысли, а потом что-нибудь случится.

– Ничего не случится, – вмешиваюсь я, заметив, что Пен расстроилась.

Не хватало еще, чтобы Эсме заронила сомнения в ее душу. Я понимаю, откуда берутся страхи Эсме, и знаю, что именно поэтому она тяготеет к кратковременным связям и настаивает на том, чтобы не привязываться ни к какому парню. Но нельзя проецировать на других свои страхи и неуверенность – это просто нечестно.

– Саския вышла за Феликса в двадцать один, а Серене в день ее свадьбы было двадцать три, – напоминаю я. – Нет ничего неслыханного в том, чтобы рано выходить замуж.

– Не уверена, что твоих сестер можно приводить как примеры счастливого брака, – отвечает Эсме и сверкает улыбкой кому-то за моим плечом.

– Наверное, ты права.

Сомневаюсь, что Саския будет счастлива с любым мужем, а Серена поразила меня до глубины души, выйдя за одного из старых друзей отца. Она держала свои отношения в секрете от меня, что до сих пор задевает, а в последнее время мы мало общаемся, поэтому я понятия не имею, счастлива ли она в семейной жизни. Знаю только, что после свадьбы она довольно быстро залетела и теперь души не чает в моей маленькой племяннице Элизе.

– Но ни одна из них не была безумно влюблена в своего мужа, – добавляю я, чтобы подбодрить Пен. – А ты влюблена по уши, и Эрик – чудесный парень. Он тебя обожает и относится к тебе как к принцессе. Вам хорошо вместе, и если пожениться кажется правильным, то лишь это имеет значение. Делай то, что велит тебе сердце.

– Ты правда в это веришь или просто говоришь так, чтобы успокоить меня? – спрашивает Эсме с неподдельным любопытством.

– Правда верю.

Я убираю за ухо прядь своих длинных светлых волос и отпиваю коктейль.

– Хотелось бы и мне верить.

Улыбка сползает с губ Эсме, и повисает напряженное молчание.