– Не обращай внимания! Я говорю, пустяки, – произнес досадливо Шмыга, и постарался придать своему голосу максимальную убедительность. – Проводил опыты с симметрией, с оппонентом возникла полемика. Чистая наука, никакой уголовщины.

И тут по квартире пронесся странный глухой звук – будто сильно ударили по оконной раме. Оба замерли.

– Ты это слышала? – побледнев, вскочил детектив.

Аня рассмеялась:

– Параноик несчастный, это в дверь стучат! Какие-то болваны решили, что мы отключили звонок. Сиди, я открою!

Но вот в чем беда, стук в дверь, Иван Петрович мог поклясться в этом, раздался несколько позже! На секунду, но позже! Не успел он что-либо сказать, как жена исчезла в прихожей.

– Иван, это к тебе! – позвала его. – Виктор Валентинович Миронов, говорит, вы с ним знакомы.

В прихожей действительно стоял Витенька, весь в черном, словно гробовщик из ковбойского боевика. В руках он нервно мял барсетку из черной кожи, и выглядел гораздо более несчастным, чем в их первую встречу. Однако следов допроса на его измятом припухшем лице не было.

«Жениться надо было на старушке. Пока до двери доползла, успел бы сказать, что на ночь глядя никому не открывают!» Но затевать даже маленький скандал на людях было неприлично. Поэтому он только сухим, предельно официальным тоном попросил жену:

– Анечка, оставь нас, пожалуйста!

– Хорошо! Только смотри, без «рабочих моментов», – сказала жена, и строго посмотрела на гостя: – А вы запомните, что наша квартира оборудована сигнализацией и наряд милиции прибудет сюда в случае необходимости через три минуты.

Вышла с гордо вскинутой головой.

Витенька кротко спросил:

– Это ваша супруга? Какая красивая! Ради Бога, извините за беспокойство! Передайте ей мою визитку… – полез во внутренний карман пиджака, но Иван Петрович остановил его.

– Она нам не понадобится. Рад, что вы пришли принести извинения за бесцеремонность вашей охраны, которая кидается на порядочных людей, словно на преступников… Принимается. Всего доброго. Выражаю искреннее соболезнование в связи с постигшей вас утратой.

Стал легонечко подталкивать нежданного гостя к выходу, но Витенька вдруг всхлипнул и сел на маленький табурет в прихожей. Щеки его побагровели, нос припух.

– Я всегда слушался свою маму!

– Виктор Валентинович, я вас умоляю! Переживайте свое горе достойно. И не стройте из себя образцового сына. Это скучно и неправдоподобно. Мы все не слушались своих родителей, но это еще не повод себя обвинять. Ребята! – выглянул на лестничную площадку детектив. – Хозяину плохо, помогите! Ау, где вы?

– Я их в машине оставил, – проинформировал осиротевший наследник, вытащил из кармана черный платок, и, заискивающе глядя хозяину в глаза, попросил. – Не выгоняйте меня, пожалуйста, я вам аванс принес.

– Какой еще аванс? – в недоумении остановился Шмыга.

– Тридцать тысяч евро. Вот. – Наследник полез по карманам и стал вытаскивать тонкие в банковской упаковке пачки европейской валюты и складывать на пол. Пересчитал, достал из барсетки последнюю упаковку, и придвинул всю стопку к владельцу гадательного салона.

Тут и у Шмыги подогнулись ноги. Он опустился на корточки.

– За что? – прошептал он.

– Мама сказала…

– Не врите. Когда мы видели в последний раз вашу маму, она уже ничего не могла сказать.

– Накануне, вечером. Сказала, что только вы сможете мне помочь.

– Помочь в чем?

– Чтобы меня не убили, как маму.

– Бр-р-р, ничего не понял. Она предполагала, что ее убьют?

– Нет, что вы! – испуганно затряс головой Витенька. – Мы бы весь город на уши поставили, у нас есть хорошие друзья. Ну, в крайнем случае, спрятались, за бугор свалили.