Он открыл глаза, поднялся с дивана, и, подойдя к окну, решил: «Если так будет продолжаться, я умру от тоски». Сон как рукой сняло. Дмитрий увидел госпожу Арсеньеву. Та медленно прошла стороной, уходя вправо от пансиона туда, за береговой изгиб. «Она? – удивился он. – Да не может быть. Носит тюльпаны? Зачем?» Легкий ветер колыхал ее темное платье, а девушка осторожно следовала к ведомой только ей цели.

Дмитрий вышел из номера. Он проследил за ней, осторожно ступая, иногда замирал, боясь, что она, повинуясь инстинкту, обернется, но опасения были напрасны. Наконец, она скрылась из вида, и он зашагал быстрее и увереннее, не заботясь ни о чем. Скоро откроется тайна, или…

– Госпожа Арсеньева, – голос Дмитрия прозвучал неуверенно.

Она, стоя у кургана, слегка повела плечами и обернулась.

«Нет, не она носит цветы», – родилась уверенность.

– Да? – произнесла девушка.

Он немного смутился и рассеяно сказал:

– Хотел узнать…

– Я видела, как вы разговаривали с господином Милославским, а затем отправились в эту сторону. Интересно, кто сделал курган? И с какой целью?

– Возможно, в память о ком-то или о чем-то, раз цветы…

– Вполне, – девушка внимательно посмотрела на него. – Проводите меня?

– С удовольствием.

– Только не надо светских любезностей.

– Хорошо.

Они направились к пансиону.

– Значит, господин Милославский ведал о его существовании и молчал?

– Скажу честно, он – странный человек. Сторонится людей, не разговаривает, считает болтливость пороком.

– Вы об этом с ним беседовали?

Дмитрий кивнул.

Далее они пошли молча.

Госпожа Арсеньева простилась с ним у входа в пансион. Опять его светскую любезность она ловко парировала, придав красноречивое выражение лицу. Дмитрий бы не сумел описать его. Много мелких черт, но в сумме они дали законченное по смыслу предложение: «дальше меня не стоит провожать».

Он вошел внутрь чуть позже, встретившись у входа с Милославским.

– Опять на прогулку?

Милославский кивнул, добавив:

– Хотел спать, но нет возможности. – Дмитрий удивленно посмотрел. – Я не так выразился. Я боюсь спать. Все грежу одним и тем же. – Милославский запнулся, словно раздумывая, стоит ли продолжать. – Да, очень угнетает один сон. Будто хожу по комнатам в чужом доме и ищу кого-то, или… В общем, одержим поисками, зная, что не вспомню предмета моей навязчивой идеи.

Станислав Михайлович рассеяно приложил пальцы к воображаемой шляпе и вышел.

«Ну, это слишком. То его не разговорить, то он сам ищет слушателя», – удивился Дмитрий. Он почувствовал фальшь в поведении пансионера, который словно вел двойную игру. «Или это были перепады настроения? Возможно, головная боль прошла, и настроение улучшилось. Возможно», – решил Дмитрий, поднявшись в свой номер.

После ужина он лег в постель, отогнав назойливого призрака беспокойных раздумий, и уснул, мгновенно провалившись в мир грез. Только ночью раз проснулся. Ему показалось, кто-то ходит. Прислушался. Тихие робкие шаги прозвучали за дверью и стихли, потом скрипнула лестница и, наконец, все прекратилось. Он приподнялся и, направив взор в сторону входной двери, затаил дыхание. Ничего. Тихо. Сумрак окутывал комнату, и лишь незанавешенное окно, будто бледно-серое бельмо, висело в темном помещении.

7

После завтрака Дмитрий, прогуливаясь по берегу, остановился, осененный мыслью. «И как она раньше не пришла в голову, – удивился он, – курган давно появился, но заметил его только господин Милославский. То, что он не рассказал – одно дело. Возможно, приступ мизантропии. Но с чего другие упорно не хотят видеть явление? Или замечали, но не решились говорить?»