– А теперь предлагаю вернуться к вопросу увольнения, – дав собеседникам пару минут на обдумывание, возвращаюсь к наболевшему. – Мне нужна моя трудовая и самая лучшая рекомендация, Игорь Петрович, какую только вы в своей жизни составляли. Ну так что, мы разойдемся с миром или мне гримироваться перед спектаклем?

– С таким характером вам никакие рекомендации не нужны, – не то комплимент, не то оскорбление. Но на секунду мне показалось, что в мужском взгляде промелькнуло восхищение.

– Скромность – путь в неизвестность, – цитирую крылатую фразу его же отца.

– Идите, Евгения Олеговна в… кадры. За документами.

– А рекомендации? – невинно уточняю, вставая со своего места.

– Не наглейте.

– Как знаете. – Не нужны мне эти рекомендации, я всего лишь хотела подергать тигра за усы. Но, подойдя к двери, не смогла удержаться и вставила очередные пять копеек. – Значит, и Алине Игоревне не видать флешки с моими документами. Всего доброго.

Не дожидаясь, когда спор перейдет на новый виток, покидаю кабинет, мягко закрывая за собой дверь. И шумно выдыхаю, чувствуя, что как мышцы ноют от напряжения.

Наташка приплясывает за столом, показывая два больших пальца, поднятых вверх, и сияет ярче новогодней елки.

– Ты что, подслушивала? – возмущенный шепот. – А если бы поймали?

– Вдруг тебе бы понадобилась помощь? – так же шепчет подруга и указывает пальцем на поднос с кофейным набором. – А тут я, с кофе!

– Ненормальная, – давлюсь смехом и качаю головой, удивляясь её безрассудности. Но как же тепло на душе от такой заботы! – И самая потрясающая, – Наташка расплывается в улыбке. – Ладно, я убежала. Мне ещё в кадры, пока начальство не передумало.

– Так ненормальная или потрясающая? – доносится торопливый шепот мне вслед, но я только смеюсь, оставляя Наталью в неведении. – Эй, ты не ответила!

Заглянув к Галине Ивановне и подтвердив, что приказ поступил, бодро шагаю в кабинет за своими вещами. Их немного. Больше времени уходит на то, чтобы попрощаться с подчиненными. К тому моменту, как я получаю документы и расчёт, новость уже разлетелась по всему офису. Грудь сдавило от переполняемых эмоций, когда почти каждый вышел, чтобы сказать напутственное слово. И что для коллег моё увольнение – полнейшая неожиданность, что без меня все изменится и они будут очень скучать. Пара женщин даже слезу пустили, прощаясь. Но я держалась. Улыбалась, заверяла коллег, что все к лучшему.

Слезы все же катятся по щекам в момент, когда прощаюсь с охранником и понимаю, что это конец.

Финита ля комедия. Эпопея длиною в шесть с половиной лет завершена.

– Ну, ты чего? – Наташка, спустившаяся со мной в холл первого этажа, теряется. – Зачем сырость разводишь, Жень? Улыбнись, тебя впереди ждут грандиозные планы! Помнишь?

– Помню, – обнимаю подругу, шепча на ухо, как я ей благодарна. Если бы не она, я сейчас представляла бы жалкое зрелище. – И ты обещала ко мне приехать в гости. Не забудь.

– Евгения Олеговна! – синхронно поворачиваем головы на голос спешащей к нам Алины. – Евгения Олеговна, подождите!

– Ты что-то забыла?

– Не Алину, точно, – подруга едва не хрюкает от смеха, но ответ оставляет при себе – девушка уже совсем близко.

– Вот, возьмите, – Алина протягивает документ в файле. Я развеселилась, поняв, что это рекомендация, да столь изящная, что и придраться не к чему. И оформлено честь по чести – все подписи и печати присутствуют.

Неужели у Игоря Петровича треснули розовые очки?

– Ну что ж, – прячу документ в сумку. Будет трофеем. – Уговор дороже денег, верно? Держи. Тут все, что тебе нужно.

Алина кивает и уходит, не попрощавшись.