После того как все покупки были сделаны, оказалось, что сумки Дарьи Спиридоновны весьма тяжелы. Пришлось возвращаться домой привычным способом – перебежками. Уже давно дорога от магазина до дома была разделена ею на отрезки – фонарные столбы, возле которых она отдыхала. Последним привалом в маршруте значилась скамейка во дворе дома, где жила Дарья Спиридоновна, а далее ей предстоял завершающий этап – подъём на пятый этаж, сопровождавшийся уже краткими, незначительными передышками на каждой лестничной площадке.

Когда до скамейки оставалось всего два фонарных столба, Дарью Спиридоновну будто током ударило. Кофе! Она забыла купить банку кофе со скидкой! А ведь сегодня последний день акции! Дарья Спиридоновна даже вспотела. Она стояла под фонарём и не знала, что делать. Вернуться в магазин? Но сумки такие тяжёлые, что на обратную дорогу ей просто не хватит сил. Продолжить путь домой без кофе, а потом ещё раз сходить в магазин? Но скоро должна прийти в гости старая подруга, и тогда она свой фирменный пирог не успеет испечь до её прихода. Дарья Спиридоновна уже была готова расплакаться, как вдруг увидела вышедшего из-за угла поликлиники соседа по подъезду Павла Ивановича Буракова. Бодро орудуя тростью, Павел Иванович нёс пустую авоську, с которой всегда ходил в магазин. Дарья Спиридоновна вздохнула с облегчением и окликнула Буракова. Поведав ему о своей оплошности, она достала из кошелька деньги и попросила купить банку кофе. Павел Иванович деньги взял и горячо заверил соседку, что самым наилучшим образом выполнит её поручение.

Обрадованная тем, как она удачно вышла из затруднительного положения, Дарья Спиридоновна подхватила сумки и направилась к очередному столбу. Добравшись до него, она внезапно похолодела. Да как же она могла забыть, ведь сегодня в новостях сообщили, что в Америке умер известный советский поэт! Советские поэты, особенно шестидесятники, были самой большой слабостью Павла Ивановича. Каждая смерть становилась для него личной потерей. Оставившего этот бренный мир поэтического творца Павел Иванович обязательно должен был помянуть. И, конечно, не без горячительных напитков. Нет, Павел Иванович вовсе не был таким уж тонким ценителем стихов. Просто он всю жизнь проработал книжным наборщиком в типографии. «Мороки с ними меньше, – нередко говорил он, сравнивая поэтов с прозаиками не в пользу последних. – Не такие уж они жадные до слов».

Поминал Павел Иванович стихотворцев не дома, а на лоне природы – в запущенном садике, некогда принадлежавшем трактороремонтному заводу, закрывшемуся в середине девяностых. Павел Иванович обычно устраивался на старой скамейке и в полной тишине и уединении справлял поминальную тризну по усопшему, сопровождая каждую выпитую стопку чтением наизусть четверостишия из знаменитой элегии Томаса Грея в переводе Жуковского.

Дарья Спиридоновна оглянулась, но Павла Ивановича уже и след простыл. «Не видать мне сегодня кофе», – устало подумала она.

Бураков позвонил в её дверь ровно в половине первого ночи. В руках вместо банки кофе Павел Иванович держал пачку какао.

– Говорил же, что принесу! – пошатываясь, гордо произнёс он.

– Да я ведь тебя просила кофе купить! – чуть не плача воскликнула Дарья Спиридоновна.

– Ну ты даёшь, соседка, – укоризненно покачал головой Павел Иванович, – а ведь не молоденькая. Врачи же нам всё время твердят: кофе пить вредно. Давление подскочит, и всё, нет тебя! – Он неожиданно всхлипнул. – Так что пей лучше какао!

В одном старинном романе написано: «Холостяк, если он обладает солидным состоянием, должен настоятельно нуждаться в жене, такова общепризнанная истина». Лучше и не скажешь. Если только намерение обрести эту самую жену не обернётся какими-нибудь неприятностями.