«Это полицейская облава при осеннем призыве, – сказал он себе, – ноябрь, а им план закрывать. Наверно, пацанов нет, вот и гребут. Но они не имеют права».

И всю дорогу до двухэтажного здания военкомата, построенного по типовому проекту, Свят твердил себе: «Они не имеют права». И еще: «По ходу, меня выгонят из Гильдии».

И под конец: «Мы все сорвали съемку одному трехлетнему малышу».

Через час Свят после некоторых неловких разговоров сидел один-одинешенек на скамье с откидными креслами, как в старом кинотеатре.

Был это, наверно, актовый зал, вон там скромная трибуна, на стене, выкрашенной зеленым, в левом и правом углу по портрету современного вождя: Путин и Медведев. Стена коридора была выбелена и увешана сверху донизу лозунгами, выписками из нормативных актов и листовками, рекламирующими контрактную службу. Маршал Рокоссовский висел со своею цитатою. Коридор проходил насквозь через этот зал, заворачивая в череду врачебных кабинетов для медкомиссии призывников.

Свят не терял присутствия духа.

Ему помогало сосредоточение творческого уклона: как описать эти клише? Какие снимки могли бы выйти, рискни он достать здесь пентакс?

Его поведение – «осажденная крепость», «меня хрен возьмешь» – клише. Тетка, сидящая в кабинете с окошком за его спиной, ее облик, речь, поведение – клише. Попробуешь копнуть глубже?..

Кадр: его вводят и ставят в очередь других парней, узким казенным коридором они идут в один кабинет. Запах присутствия, кафельная плитка, старые обои, облупленный потолок, люминесцентные лампы.

Кадр: шеренгой они перед майором, послушная цепочка молодых людей – «вертикальные бипедальные животные» в количестве одиннадцать штук. Кто-то назвал этого мужика в кителе майором. Свят в знаках различия не разбирался и не хотел. Была у него только философская фотосерия «Предназначение Плеч» (подсмотрел и скопировал у кого-то с Pinterest). Он снимал загорелые плечи деревенских, плечи юношей в секции гимнастики, плечи загорающих на песке Петропавловской крепости, и смаком были подписи: «это плечи для погон», «это плечи для пиджака», «это плечи для вечного рюкзака».

Парни, стоявшие перед ним, все как один отправлялись на медкомиссию, что Свята пугало. Майор непрерывно писал в журнале.

Военкомовская тетка, которую Свят через пять минут поименует «мисс Рэмплинг», стальным голосом называла имена, отбирая людей через собранную стопку паспортов.

– Говоров Святослав.

– Здесь.

– На учете в каком военкомате?

– В тюменском.

– Так, а почему регистрация питерская?

– В Питере живу.

– А там-то почему на учете?

Бестолковый разговор, она сама все понимает.

– Не успел встать здесь, когда переехал… Я медкомиссию там прошел, военный билет должен получить в Тюмени.

– «Не успел» – это что значит?

«Не хотел и не собирался, вот что».

– Обязан успеть в двухнедельный срок. Ну?

– Я уже прошел медкомиссию… – собрался повторить Свят.

– Ну-ну, и что у тебя?

– У меня по здоровью.

Кадр: от Свята не ускользает быстрый взгляд майора на запястье Свята. Это рожа у него медленная и толстощекая, нос по-бульдожьи сопит – мечта отоларинголога, а глаза-то бойкие, черные – цыганские очи. Великая привычка, Свят: засучивать рукава, демонстрируя на запястье Hamilton с автоподзаводом за две тыщи евро, не абы что, а аппарат, реанимирующий излюбленную модель Элвиса Пресли. Майор частностей не знал, но все прочувствовал. Мальчик с такими часами не мог не откупиться. Не надо его мариновать.

Кадр: мальчик Свят исключен из шеренги и отправлен в актовый зал, зачем-то «посидеть, а мы сейчас разберемся».

Одна шеренга парней уходит, другая шеренга внезапно отправляется в подъехавший автобус. Тетка довольно говорит, что призывники собраны и упакованы, доброго пути! Майор уходит, какие-то солдаты уходят, Свят один, тетка где-то запропала.