– Ладно, потом обсудим этот животрепещущий вопрос, – улыбнулась Софи. – А теперь пора спать. Время позднее.

Внезапно Эми порывисто вскочила с кресла, подошла к сестре, обняла ее за плечи и поцеловала.

– Я тебя очень люблю, – прошептала она.

– Я тоже тебя люблю, сестренка, – растроганно сказала Софи и подумала: «Вот почему я должна позволить тебе уйти и начать жить самостоятельно».

Нет, в сущности, вопрос о работе ее не волновал: Софи относила себя к разряду неглупых, организованных, трудолюбивых людей и была уверена, что с такими качествами всегда найдет себе работу по душе. Но вот чем ей хотелось бы заниматься, она и предположить не могла. Зато твердо знала другое: чем она не хотела заниматься. Софи уже очень давно не хотела быть Демпси – то есть принадлежать к семье, в которой родилась, выросла и которой, несмотря ни на что, была очень предана. Снимать на видеокамеру свадебные фильмы, как Эми, – да, это ей тоже наскучило. Пойти по проторенной братом дорожке? Об этом не может быть и речи, потому что Дэви занимался тем, что Софи всегда было не по душе: он обманным путем выманивал или отнимал деньги у богатых людей, которые, по его мнению, получили их незаконным путем. И надо заметить, преуспевал на этом поприще.

Неожиданно ей снова вспомнился мэр Темптэйшена. Как он с улыбкой смотрел на нее, что говорил… Мысль о Фине Такере мгновенно привела Софи в состояние сильного душевного волнения, и она очень удивилась этому. «Не надо думать о мэре! – пыталась внушить себе Софи. – Эти опасные мысли ни к чему хорошему не приведут!»

Она поднялась в спальню, и собака, виляя коротким хвостом, побежала за ней. Но избавиться от настойчивых воспоминаний о Фине было сложно, и Софи, даже засыпая, не переставала думать о нем и улыбаться.

«И зачем мне нужен этот мэр?» – погружаясь в сладкую дремоту, спросила себя она, но ответить не успела, потому что крепко уснула.

В пятницу утром мэр спустился к завтраку, и сразу Лиз, ожидавшая его за широким столом, накрытым льняной скатертью, начала высказывать свое недовольство.

– Фин, оказывается, ты уже дважды побывал на ферме Уиппл, – вместо приветствия сказала мать. – Ассоциации с этими киношниками могут сослужить тебе плохую службу, и я удивляюсь, как ты сам этого не понимаешь! Стивен уже несколько раз попрекнул меня твоими связями с этими девицами! Не давай ему козыри в руки, ведь скоро выборы! Не компрометируй себя!

– Какими связями, о чем ты говоришь? – поморщился Фин.

– А что такое ассоциации? – спросила Дилли, доедая булочку с маслом.

– Это когда ты, подумав о чем-то, сразу же вспоминаешь другое, – объяснил отец, откусывая свежую булочку.

– Дилли, сколько раз я тебе говорила: нельзя разговаривать с набитым ртом! Это невоспитанно и грубо! – И, снова переключив свое внимание на сына, Лиз продолжила: – Я прошу тебя не ездить больше на ферму Уиппл.

Фин ждал, что Лиз добавит: «Это невоспитанно и грубо», – но она, к его удивлению, промолчала. Наверное, была уверена, что сыну все и так совершенно ясно.

– Не понимаю, почему мои поездки на ферму Уиппл должны вызывать у людей нездоровые ассоциации? – пожав плечами, произнес Фин. – Да, я был там по просьбе Уэса. Сначала мы поехали на ферму в среду разобраться в причинах дорожного инцидента, а во второй раз мы отправились туда, потому что Уэс обещал посмотреть, в порядке ли у них электричество. Что в этом плохого?

– А что хорошего? – поджав губы, промолвила Лиз. – Фин, ты не должен…

– Мама, хочу тебе напомнить, что мне уже давно исполнился двадцать один год, я – совершеннолетний! И сам знаю, куда мне ходить и с кем общаться. Ты лучше обрати внимание на свою внучку, которая общается с Джейми Баркли. – И, подмигнув Дилли, передал ей еще одну булочку. – Мне эта юная мисс не внушает доверия!