Кстати, тогда она действительно научилась плавать. Не знаю, как ей это удалось так быстро, упорство и упрямство явно помогли в этом. А еще и охранники, которые заметили нас по камерам.

Кстати, тогда же я впервые так долго не мог совладать со своим собственным телом. Точнее с отдельной его частью. А ещё точнее – со своим стояком. Я пытался думать о всяких мерзостях, но ничего не выходило. В голове стоял колом образ Элсени в её крошечном ярко-жёлтом купальнике, капли воды, бегущие по телу, мокрые пряди волос, касающиеся ее плеч и спины, полные счастья зелёно-голубые глаза и улыбка, освещающая весь бассейн и согревающая меня.

От охранников, заметивших нас, мы разбежались в чем были, даже не успев схватить свою одежду, в разные стороны, она – в сторону своего дома, я – своего. Но я решил свернуть в парк и пробежаться еще пару кружочков и там (в одних трусах, на минуточку), чтоб снять с себя это чёртово напряжение и скинуть эту похоть, что застилает глаза. Я думал, я замерзну и мой пыл подостынет. Слабо получилось. Домой я пришел весь запыханный, уставший, недовольный, неудовлетворенный, злой и…та-да-да-дам…со стояком.

Тогда-то я и понял, что Элсени для меня не просто подруга, что я ее люблю. И хочу. До боли.

То было три года назад, а сегодня же она стоит тут вся светится, словно солнышко, а в своем легком воздушном небесно-голубого цвета платье выделяется на фоне других необычайной нежностью и невинностью. Волнистые локоны цвета молочного шоколада развеваются на ветру, делая ее точеную фигурку как будто невесомой. Весь этот ее образ, тщательно продуманный каждое утро изо дня в день, олицетворяет в ней ангела, сошедшего с небес. Она идеальна. Для меня. Я других и не вижу. Остальные – фон. Только она на моем радаре, как конечная цель путешествия под названием жизнь.

Но, к сожалению, моему, мы только друзья. И на самом деле по началу меня это устраивало. Сначала мы были детьми, которым нравилось шкодить и носиться по улицам вместе. Затем большую часть времени мы корпели над учебниками, чтоб получить высшие итоговые оценки. Хотя, нам можно было вовсе не стараться. Имена наших родителей были на слуху на районе и в целом городе, и проблем с поступлением у нас бы так и так не было. Но для Элсени все такие высказывания были как красная тряпка для быка. Она всего и всегда хотела добиться сама. А я хотел ей соответствовать. Во всем. Поэтому и учился вместе с ней. Я даже выбрал то же направление, что и она – журналистику.

И нет, я не безвольный овощ, который не может двигаться сам и выбирать что-то в своей жизни. Просто она настолько поглотила меня, мой разум и мои чувства, что и я проникся ко всему, что любит она. И стать журналистом для меня – значит добиться успеха.

Элсени не в курсе моего отношения к ней. Она свято верит, что мы друзья, что я не вижу в ней девушки, а вижу просто друга. Видимо, я хороший актер. Если не получится в журналистике, буду актером. Моя любимая…подруга видит во мне только друга и вряд ли это когда-то изменится. Ведь есть Нейтон.

Нейтон Хилл наш общий друг, который перевелся к нам в школу в десятом классе из Оклахомы, где жил с родителями своего отца, в то время как его собственные родители поднимали бизнес. Кстати говоря, отец Элсени, А́ртур, и отец Нейтона, Доран, лучшие друзья и бизнес у них один на двоих. Как так получилось, что с Нейтоном мы познакомились только в пятнадцать лет?

Доран и Хелен, родители Нейтона, безумно горели идеей открыть строительную компанию в городе, где мы живем, в Лос-Анджелесе и готовы были костьми лечь, лишь бы все получилось так, как они это себе навоображали. И маленький ребенок им в этом деле мешал. Он и так практически с самого рождения почти все время проводил у своих бабушки и дедушки по линии отца. А когда пришло время поступать в школу, родители Нейтона поняли, что вся эта школьная волокита их сильно замедлит и они решили поселить сына с бабушкой и дедушкой. Так Нейт и оказался в Оклахоме. Родителей Хелен уже не было в живых давно, к сожалению, они слишком рано ушли из-за онкологии спустя месяц после свадьбы своей дочери.