Нет, вести так войну, как вела ее эта девица, – совершенно против всяких правил!

А что если англичане в ответ и наших рыцарей вешать начнут? С них станется.

Нет, она свое дело сделала; пусть-ка теперь отправляется на Небеса, к своему архангелу! Жаль, конечно, – уж больно девица храбра и хороша собой; но если рассуждать по уму…

В общем, ясно, что последнего приказа он так и не отдает.

* * *

Далее мы встречаемся с соратником Жанны бароном Жилем Рэ, маршалом Франции. У того тоже все наготове для спасения Орлеанской девы. И снова доводы разума пересиливают его порыв.

Да, девица хороша! Вот только… Кому (если, Бог даст, окончательно одолеем англичан), кому достанутся все лавры победителя? Ясно кому – ей, крестьянской простушке! А про иных героев этой проклятой войны, тоже немало крови проливших, и своей, и вражеской, – про них, будь они даже маршалами, поди, и не вспомнит никто…

Нет, самое для нее место – уготованные для нее Небеса. А мы, грешные, тут и без нее как-нибудь повоюем!

* * *

И вот сам король Карл VII.

О, как он обязан этой Орлеанской деве! Мало того, что англичане бегут от нее как от огня; она еще и отняла у них священный город Реймс, где только и позволяется короновать королей Франции. Именно потому он, Карл, теперь полновесный король, а не дофин, как его именовали до взятия Реймса.

Спасти ее, непременно спасти! Послать целую армию на Руан (во главе хоть с тем же Жилем Рэ); пускай поляжет людей, сколько Богу угодно, – но ее во что бы то ни стало спасти!..

Однако… Однако надобно прежде все взвесить. В первом порыве действуют лишь безумцы, наподобие его папаши Карла VI, которого иначе как Карлом Безумным никто за глаза не называл. Оттого и Франция за годы его правления скукожилась до одного Парижа, остальное, пока не появилась эта девица, оставалось под чертовыми англичанами.

А что если она, спасенная, проиграет какое-нибудь сражение? Да, она, конечно, посланница самого архангела Михаила, но ведь и у Божьего архангела не всегда хватает времени присматривать за всеми своими посланниками. Вот, предположим, постигнет ее пусть даже крохотная неудача, – и что тогда? Сразу пожухнет ее слава, не таким окрыляющим для наших воинов станет ее имя. А ведь именно именем своим (не мечом же!) она и привела нас к победам.

Имя ее – вот что надобно любою ценой спасти! И даже придать ему еще большее великолепие! Святая!.. Да, именно так, святая Жанна, – вот кто еще более окрылит наших воинов на грядущие победы!

Жаль, конечно, девчонку, но место святым – только на Небесах…

Только вот – кáк произвести в святые деревенскую девчонку? Просто провозгласить таковой? Ах, не поверят, не поверят…

И постепенно к королю приходит озарение. Ну-ка, кто у нас там проявил себя как ловкий лазутчик? Кажется, его зовут Пьер из Орли.

«Эй! – приказывает король. – Пьера из Орли – ко мне!»

* * *

Пьер из Орли, пробираясь в занятый англичанами Руан, так и не понимает смысла полученного им приказа. Ну повелел бы король, как было в прошлый раз, доставить планы вражеских укреплений, или, там (как не раз было), прирезать втихаря кого-нибудь из англичан; а тут, понимаешь ли, – голубка.

Конечно, проще ничего нет; но что за (прости, Господи) глупый приказ?! Хоть бы что разъяснили ихнее величество!

* * *

И вот площадь в Руане. Жанну привязывают к столбу, уже обложенному хворостом.

Но когда хворост поджигают, из него вдруг вылетает белая голубка и устремляется в небеса. По толпе проходит ропот: «Голубка…» – «Это отлетает ее святая душа!» – «Да не ведьма она! Она – святая!» – «Не оставит это безнаказанным Господь!»