– Но… зачем?

– Именно это меня и интересует. – В глазах герцога сверкнула решимость. – Боюсь, Фредерик, тебе придется терпеть «развлечения» Джека и Гарри всю неделю. Мы не уедем раньше, чем я сумею узнать, что скрывает Ленор Лестер. И почему.

Полтора часа спустя в гудящей от разговоров гостиной Джейсон с уважением разглядывал вечерний наряд хозяйки. Она только что появилась в комнате и спокойно оглядывала подопечных. Он дождался, пока она приготовится нырнуть в толпу, и быстро встал рядом.

– Мисс Лестер.

Ленор застыла на месте и затем медленно, выигрывая время и натягивая маску бесстрастности, повернулась лицом к нему и подала руку:

– Добрый вечер, ваша светлость. Надеюсь, вам понравились комнаты?

– Да, очень. Спасибо.

Поклонившись, Джейсон придвинулся ближе, стараясь поймать и удержать ее взгляд.

Конечно, она умела вести светскую беседу, но сейчас все слова словно вылетели из головы. Она удивилась, почему взгляд Эверсли оказывает на нее такое влияние. Герцог быстро скользнул по ее плечам и снова посмотрел в лицо. Медленно улыбнулся. Ленор ощутила, как ее наполняет необычно покалывающее тепло.

Джейсон поднял бровь.

– Позвольте восхититься вашим платьем, мисс Лестер. Я никогда не видел ничего подобного.

– Да?

В ее голове зазвенели тревожные колокольчики. Она была в шелковой кофточке с длинными рукавами, застегнутой под самый подбородок, и люстриновое платье-мантия явно называлось так по причине свободных складок, ниспадающих от груди до колен, где немного сужалось, а затем снова расширялось, спускаясь до самых лодыжек. Невозможно отрицать, ее новое творение заметно контрастировало с тонкими муслиновыми или шелковыми вечерними платьями ее ровесниц. Плотно собранные под грудью и с большим декольте, они несомненно гораздо лучше демонстрировали фигуру. Однако ее платье создавалось с совершенно противоположной целью. И брошенный вслед за ошеломляющей улыбкой намек Эверсли только подтвердил ее страхи. В отличие от остальной компании, он не попался в расставленную ловушку. Ленор растерялась, не желая никому демонстрировать это. Она вздернула подбородок и посмотрела на него невинным взглядом:

– Боюсь, у меня слишком мало времени для приобретения лондонских безделушек, ваша светлость.

В серых глазах, что никак не желали ее отпускать, блеснуло веселое понимание.

– Как ни странно, но не их отсутствие обратило на себя мое внимание. – Джейсон плавно взял ее под руку. – В вашем случае мой вкус стремится скорее к уменьшению, чем к увеличению.

Его тон, выражение лица, переливы голоса – все доказывало Ленор, что сбылись ее худшие страхи. Как зло подшутила над ней судьба, именно Эверсли выпало оказаться человеком, который сумел заглянуть за ее намеренно неприметный фасад.

Решив, что единственный способ выдвинуться вперед – сыграть отступление, она опустила глаза.

– Боюсь, я должна уделить внимание своему отцу. Вы простите меня?

– Я и сам хотел бы высказать вашему батюшке свое почтение. Вы не против, если я пойду с вами?

Ленор заколебалась, нервно крутя пальцами длинную цепочку с дополнительной парой лорнетов. Отказывать Эверсли нет причин. Не может же она так откровенно праздновать труса. В конце концов, что он может сделать у всех на виду, посреди гостиной? Она подняла взгляд, посмотрела ему в глаза.

– Полагаю, мы сможем найти моего отца у камина, ваша светлость.

За эти слова она удостоилась очаровательной улыбки. Эверсли с пугающей легкостью провел ее сквозь толпу к большому камину. Отец Ленор сидел в инвалидном кресле, изуродованная подагрой нога покоилась на небольшом табурете.