Также, в отличие от З. Фрейда, Лиллиан Роттер отрицала стремление матерей к сыновьям и отмечала, что у женщин сильно желание реализоваться в дочерях.[47] С этим не согласен Теодор Лидс, который считает, что зависть к пенису часто проявляется в желании иметь сына, чтобы прожить жизнь, близкую к мужчине.[48]

Относительно влияния зависти к пенису на желание женщины родить ребенка среди исследователей нет единого мнения. Джудит Кестенберг считает, что желание родить ребенка связано в первую очередь с желанием восстановить ранние, симбиотические отношения с матерью, чувство единства с ней. Именно идентификация с матерью позволяет девочке сформировать свои собственные материнские функции эмпатии и интуиции. По наблюдениям Д. Кестенберг, фаллические фантазии проявляются в связи с беременностью как защита от более ранних, доэдиповых желаний, связанных с матерью. Именно самоидентификация с заботливой матерью приводит к принятию ребенка, переносу нарциссического либидо на новый объект – своего ребенка. Таким образом, Д. Кестенберг описывает беременность не как регрессию к прегенитальным и фаллическим фазам, а как новую внутреннюю генитальную фазу, когда происходит повторение и реорганизация многих процессов раннего развития.[49][50]

Также в работах Д. Кестенберг встречается мнение, что на способность женщины быть хорошей матерью влияет ее сексуальная удовлетворенность партнером.[51]

Мелани Кляйн, стоявшая у истоков детского психоанализа, отмечает, что удовлетворенность партнером может снизить страхи беременности. М. Кляйн придерживается сходных с З. Фрейдом взглядов. Рассматривая пример своей юной пациентки Риты, она пишет: «На втором году жизни желания Риты получить пенис отца и родить от него ребенка были нарушены тревогой и виной по отношению к матери; позитивное эдипово развитие прервалось, и выявилось заметное ухудшение невроза. Когда Рита категорически заявляла, что не была матерью куклы, она явно обозначала борьбу против желаний иметь ребенка. Под давлением тревоги и вины она не могла достичь феминной позиции, и была вынуждена усилить мужскую позицию». М. Кляйн пишет, что у девочки не было возможности достичь идентификации с матерью в эдиповой ситуации из-за чувства вины. Другой пример пациента М. Кляйн тоже имеет значение для понимания формирования отношения к детям у ребенка во время эдипальной стадии. М. Кляйн приводит в пример Ричарда, ребенка, который проявлял агрессию в отношении детей. Автор пишет, что причина его ненависти к детям произрастает из установки к пенису отца. В его бессознательном пенис был равен ребенку, который бы истощил мать. В этом же случае имел место и сиблинг – ревность к брату, а также к тем детям, которых мать могла бы в будущем родить. М. Кляйн приходит к выводу, основанному на этих и других примерах, что страхи и тревожность препятствуют генитальному развитию.[52]