– Но в этом году будет хороший урожай.

– Да. Впервые за многие годы. Если только саранча не придет. Тогда будет сильный голод, и люди бросятся сюда.

– Как узнать, что будет нашествие саранчи? Ее много?

– Никто не видел, чтобы они перемещались по воздуху. Но видели, как они размножаются… в трех местах… Сначала они как кузнечики, но потом начинают идти полчищами – как огромный движущийся ковер.

Я посмотрела на него, пытаясь сохранять выдержку.

– Да, Мухаммед, я знаю.

– Если бы у нас были пестициды, можно было бы опрыскать и уничтожить их, но у нас ничего нет. Даже если бы у нас были химикаты, невозможно опрыскивать урожай с воздуха – там повсюду военные истребители Абути. Скоро подуют ветры с востока и запада и перенесут рои саранчи в Кефти и Намбулу.

– Ты веришь всем этим слухам?

Он пожал плечами и поднял руки к небу. Потом опустил глаза и произнес:

– Это не исключено.

«Это не исключено». Я снова почувствовала приступ паники. Обычно Мухаммед сам просил меня не обращать внимания на слухи.

– Как точно узнать, что происходит? – спросила я.

– Мы должны ждать, размышлять и обдумывать.

Мне хотелось остаться и все обговорить, но часы показывали одиннадцать сорок.

– Малькольм и новый доктор приедут с минуты на минуту. – Я поднялась.

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Мухаммед.

Естественно, он хотел мне кое-что показать, я ведь опаздываю. Он провел меня через черный ход. На заднем дворике, в грязи, росли три корявых кустика помидоров, покрытых крошечными плодами, вроде тех, которые в английских супермаркетах почему-то стоят особенно дорого. Мухаммед знал, что делать этого нельзя. Беженцам запрещено выращивать овощи. Тогда это был бы уже не лагерь, а постоянное поселение.

Мухаммед сорвал один из шести помидоров и протянул мне.

– Спасибо. – Я была тронута. – Сделаю фаршированный помидор.

Он положил руку мне на плечо и посмотрел в глаза. Трудно понять, что выражал его взгляд – теплоту, поддержку или жалость. Я вздрогнула и засуетилась.

– Мне надо идти, – сказала я.

Вернулась к джипу. Он был закрыт, а ключи у Генри. Было уже двенадцать часов, и все отправились в лагерь, как я и просила. Я барабанила пальцами по капоту и ждала, надеясь, что Генри не уехал со всеми, забыв про ключ. Я не сказала Мухаммеду, что продовольствие у нас на исходе. Мы ожидали поставку две недели назад, но получили по радио сообщение от ООН, что продуктов не будет еще несколько недель, так как корабль с гуманитарной помощью не прибыл в порт Намбулы. Мы и без того собирались уже урезать ежедневный рацион. Теперь нам не хватало только саранчи, покрывающей Кефти движущимся ковром, полчищ насекомых с гигантскими клыками, которые пожирают все на своем пути.

Я смотрела, как дети смеясь бегают вокруг джипа, и вспоминала эпидемию, когда мы организовывали спасательные центры. В одной палатке были дети, которые сами могли есть, в другой те, что могли выжить; а в третьей те, кому предстояло умереть от голода. Внезапно к горлу подкатил комок. Мне многое пришлось вынести, но когда я вспоминала то время, меня пробирала дрожь.

Я мечтала случайно наткнуться на него в супермаркете. Мы бы вместе катили тележки и смеялись над другими покупателями, носились бы по супермаркету и для смеха выбирали бы дурацкую еду, которую никто никогда не покупает, – бланманже, консервированный мясной пирог, сушеное карри из курицы. Поразительно: я могла часами думать об этом, разрабатывать все в мельчайших деталях.

Накануне нашей встречи с Оливером, которая должна была произойти в реальной жизни, я окончательно сдвинулась. Будто у меня в голове свила гнездо кукушка с кукушатами. Я пыталась выкинуть его из головы и решила почитать книгу, но, после того как прочитала одно и то же предложение четыре раза, поняла, что это бесполезно. Я смотрела новости и не понимала ни одного слова, потому что думала о нем. Я могла сосредоточиться только на африканском проекте – это было хоть как-то связано с Оливером и отвлекало от мыслей о сексе. В субботу утром, перед совещанием, я убедила себя, что мне просто необходимо пойти в супермаркет, причем не в тот, что рядом с моим домом, а за несколько миль, на Кингс-роуд (рядом с его домом), поскольку в супермаркете рядом с моим домом недостаточно большой выбор приготовленной вручную лапши.