– Ты чего? – спросил Евгений Ивана.

Но Прудников ничего не ответил. Он упал вниз, но успел зацепиться за палку руками. Но у него недостаточно сил, чтобы держаться. Тем более, что тьма давила на него все большей и большей силой.

– Я иду! – кричал Евгений, – Держись! – Дойдя до середины палки, Евгений на ощупь нашел руки Ивана. Но тут палка зашаталась. Как оказалось, с другого конца сидит мертвец, и со смехом пилит палку.

– Да мы сейчас вниз рухнем! – завопил Евгений. Быстро взяв Ивана за руки, Евгений стал тащить, но сам упал, тоже уцепившись руками за палку.

– Ну вот и все, – тихо шепнул Евгений.

– Нет, – уверенно крикнул Иван, – Слишком рано.

И когда палка рухнула вниз, Иван с Евгением упали на крышу машины. Но не смотря на боль и ушибы, Иван быстро вскочил, побежал дальше, да еще и повалок за собой Евгения. Добежав до магазина Л., Ивана встретили солдаты, и прикрыли огнем. Возле магазина солдаты уверенно держали позицию, и при помощи пулеметов и танков отстреливались от наседающих каннибалов.

– Сейчас тьма, – сказал военный врач, – И я ни чем не могу помочь вашему товарищу.

– А фонарики не работают? – спросил Иван.

– Нет. Эти облака закрыли все, что напоминает нам о свете.

Иван быстро пришел в себя. Ушибы и переломы как рукой сняло. Хотя организм Прудникова глухо, но упрямо мычал, намекая, что хватит всех этих издевательств. А вот Евгению становилось все хуже и хуже. Ближе к семи часам утра он потерял почти всю кровь, и военный врач, при слабом свете фонарика, который зажегся чисто случайно, сумел лишь перевязать пару ранений. Народ, под охраной военных снова вернулся на улицы. Из кромешного мрака доносились слова и предложения уехать из города. Но те, кто был на окраинах не советуют туда вообще соваться. Говорят, что Чистилище покажется райским местом, по сравнению с окраинами города. Да что уж там, если в самом городе в любую секунду каждого можно сожрать живьем. Что про окраины говорить…

В десять часов утра Евгения начало лихорадить. Черные облака все-таки не смогли зажать утро, и слабые, но очень яркие лучи солнца пробились сквозь них, освещая окровавленные, и заваленные трупами улицы города. Врачи сумели осмотреть Евгения. Его вывод не обрадовал Ивана.

– Ну что я вам могу сказать, – разводя руками начал доктор, – Ваш товарищ уже одной ногой в гробу. Позвоночник сломан, ноги сломаны, запястья рук сломаны… Плюс отбиты почки, большая потеря крови и жуткий жар. Мне жаль его, но что поделаешь. В таких условиях спасти человека сложно. Тем более с таким комплектом переломов и ушибов. Так что, если он вам дорог, или вы цените дружбу, готовьтесь к его похоронам.

– А он что, действительно умрет? – спросил Иван в недоумении.

– К сожалению… Думаю, что ваш товарищ протянет еще час, от силы полтора. Единственное, что его может спасти, так это реанимация, полная оборудования и целая толпа врачей.


***


Через час к магазину подъехал автобус, полный народу. Из него вышли те, кого успели вытащить из «живого кладбища» (так назвали жители окраины города). Их вид… хм- м, заставляет поверить, что там, на окраинах творится. Нервным и тем, у кого психика не нормальная, лучше отойти. Так предупреждают офицеры, вышедшие из автобуса.

– Вот что значит, пройти через свою броню наизнанку! – удивился Иван, прислонившись к зданию.

На полуосвещаемой лучами солнца улицы быстро собрались врачи и психиатры, приехавшие оказывать помощь.

Пережить катастрофу… Значит превзойти самого себя в самом страшном, жутком и противном, перефразировать это все в хорошее, доброе и светлое.

Из автобуса вышло два человека мужского пола. У обоих на лице не было кожи вообще – сплошное мясо, да отвисающие конечности в виде ушей и носа. Их глаза ничего не видели из- за обожженной кожи. Их руки тряслись, пальцы перевернуты, а на груди глубокие следы когтей каннибалов. Живот тоже обгорел, местами почти насквозь. А от одежды почти ничего не осталось.