Таким образом мышка отомстила Королю за долгие годы невнимания и нежелания признавать ее своей супругой – и исчезла навсегда из его жизни».

На картинке справа были изображены стоящие перед публикой высокий красавец Король и женщина в капюшоне, которую он пока еще радостно держал за руку.

Дочитав сказку, Люба некоторое время ошеломленно раздумывала и смотрела на картинку. Ничего подобного она никогда еще не читала.

Что-то знакомое для нее в этом было – не лучше ли иметь шрамы, чем быть никем и никакой, жалкой серой мышкой?

Она хотела, как и собиралась ранее, заглянуть в начало и посмотреть, кто же автор этой незабываемой истории, но ее внезапно сморило, и она, решив посмотреть попозже, легла головой на диванную подушку – и сама не заметила, как задремала. Она просто смотрела на занавески, и постепенно вся обстановка все больше и больше становилась призрачной и замутненной, и в конце концов все исчезло в спокойном сне.

Ей снился добрый и прекрасный, хоть и несколько рассеянный, Король, а она сама была серой мышкой – мышкой, которая скрывала свои шрамы до поры до времени. И когда она подошла к Его Величеству, чтобы откинуть капюшон и показаться ему такой, какая есть, она внезапно сильно испугалась чего-то неведомого, таящегося под собственным капюшоном – она больше не была собой, вместо нее было нечто темное, отлитое из живой тьмы. Она была теперь мышкой, или крысой – неважно, суть здесь все время одна. Темное, маленькое, плотоядное…

Она проснулась в холодном поту, цепляясь за подушку. В комнате было темно, а на нее был накинут плед, очевидно, заботливой рукой хозяина.

Тебе нужно поговорить с ним, произнес далекий, исчезающий голос.

Нужно пригласить его на свидание… ой, то есть, на встречу.

15

Ближе к утру, когда солнечный свет проникал в комнату и подсвечивал танец пылинок, ему снился сон, полный детских воспоминаний. Шкаф из темного дерева, где он нашел книги, затянувшие его в новый, неведомый мир… Особенно он любил, как и многие мальчишки в его возрасте, книги о путешествиях и приключениях. Запах старых книг, их пожелтевших, манящих в другой мир страниц, и солнце через прозрачные занавески – светит таким далеким ностальгическим светом, как будто оставшимся там, запертым в его детских годах… Те же самые пылинки, витающие в воздухе. Он читал что-то про корабль, про морское путешествие, сидя прямо на полу перед этим шкафом из темного дерева…

Представляется в солнечных лучах блистающее море. Синее бесконечное небо… И белый кораблик. Как в стихотворении Лермонтова про белый парус… Привкус какого-то беспокойства. Морское путешествие, такое волнительное и далекое…

Чуть позже, лежа на диване и глядя прищуренными от солнечного света глазами на лежащую рядом книгу, ее желтые страницы, глядя на имя автора, он впервые, кажется, ощутил привкус вечности, как на старых маминых фотографиях.

И она ему не понравилась, эта вечность и ее мерзкий запыленный вкус. Он не хотел бы ощущать эту вечность. Наверное – если так подумать – смерть неплохая штука, хотя бы разделяющая эту самую вечность, как знак препинания… А если правы индусы, и жизней много – то и знаков препинания много, и тогда уже все не так плохо.

К чему все эти смутные размышления во сне?..

Что-то такое оставлено в детстве… К чему больше никогда не прикоснешься – и чего никогда больше при этом не забудешь. Тогда все воспринималось совсем по-другому.

И все же иногда он словно ловит отблеск солнечного луча на морской волне, проходя мимо белоснежной стены дома или ощущает дуновение морского ветра, глядя на шумящие на ветру сосны вечером… И тогда кажется, что все дальнее и прекрасное еще ждет его впереди.