Рудольф Янович махнул рукой и, устало передвигая ногами, медленно пошел к лифту в конце коридора.

Когда в шестом часу он услышал, наконец, Костино «Pronto”, то, нарушая правила интеллигентного общения, не поздоровался, а раздраженно спросил:

– Где тебя носит целый день?! Я же просил из дома не отлучаться! Мне мальчик в любую минуту может понадобиться! И ходить тебе положено не более часа в день!

– Ладно тебе, Рудька! Мы в «Книжный» ходили. Вернее в прежний «Книжный», где      мы Милке игрушки всякие покупали. Помнишь, там же был такой отдел. А теперь от магазина и половины не осталось, остальное – пивной бар «Колбасофф». Бред какой- то.

– Ну, и зачем ты туда потащился?

– Так надо же было парню что- то купить для развлечения. У него же с собой ни одной игрушки.

– Дал бы ему поиграть в какую- нибудь стрелялку на своем ноутбуке.

– Я предлагал. Но он как- то не очень. Стесняется, наверное. Мы «Лего» купили. «Дорожные машины». Маленькие наборы. «Дупло». Для малышей. Но он здорово увлекся. Ты вот что, если завтра приедешь, купи по дороге что- нибудь покруче. Здесь выбора не было.

– Я завтра могу и не приехать. Может ты забыл, что у меня и без твоего малолетнего приятеля дел хватает?!

– Ладно, доктор, не заводитесь. Вообще- то, мы еще немного во дворе посидели. И я честно пытался тебе оттуда дозвониться, но твой мобильник несколько раз вежливо передо мной извинялся на безупречном английском.

Добжанский появился на третий день. Привез пакет с «Лего», но вручил его не Горке, а брату. Это не прошло незамеченным, и, получив конструктор в свое распоряжение, Горка какое- то время не решался им заняться.

При «Рыжем», как Горка называл врача про себя, отношения между всеми становились натянутыми. Добжанский в присутствии Игоря говорил загадками, Константин не спускал глаз с брата и мальчишки, готовый в любую минуту одного урезонить, другого – защитить. А Горка превращался в некую угловатую конструкцию из локтей и коленок, на все вопросы и предложения отвечал односложно, глаз не поднимал и старался уединиться в «колыбельке».

На следующее утро Игорь обнаружил, что доктор уехал, обрадовался и перестал быть похожим на деревянную игрушку. Лавров заметил это и огорчился. Ему хотелось, чтобы Горка поскорее узнал, какой Рудька добрый и верный, но он понимал, что словами тут ничего не докажешь.

День выдался сумрачный и дождливый. На деревянных спицах свежеокрашенных грибков детской площадки нахохлившись сидели взъерошенные голуби.