В правовой науке существуют разные взгляды исследователей на понимание термина юридической фикции. Например, Н. Ф. Качур под фикцией понимает положение, которое с момента своего образования лишено истинности[32]. В. К. Бабаев, рассматривая юридическую фикцию, определил, что это применяемый в праве технико-юридический прием, которым несуществующее положение (отношение) объявляется существующим и приобретает обязательный характер в силу закрепления ее в правовой норме[33]. Д. И. Мейер подразумевал под фикцией вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует или существует в измененном виде[34]. Отметим, что указанные авторы едины во мнении отсутствия истинности в закрепляемых юридической фикцией фактах.

С одной стороны, по вопросу соотношения правовой презумпции и правовой фикции следует отметить мнение Н. Ф. Качур о том, что презумптивное положение в силу высокой вероятности является истинным, фиктивное положение истинным быть не может[35]. Такое же мнение высказывали В. А. Ойгензихт[36] и З. М. Черниловский[37]. С другой стороны, закрепленную в ст. 49 Конституции Российской Федерации презумпцию невиновности вряд ли можно назвать предположением с высокой степенью вероятности.

Тем не менее большинство правовых презумпций действительно основано именно на высокой вероятности предполагаемых фактов. Применительно к презумпциям с низкой степенью вероятности представляется возможным указать, что фикция признает за истину не то, что на самом деле может быть ложным, а то, что на самом деле является ложным[38]. Этим правовая презумпция даже с минимальной степенью вероятности всегда отличается от юридической фикции.

Также среди отличий этих двух правовых категорий следует указать возможность опровержения правовой презумпции и невозможность опровержения правовой фикции. Предварительно отметим, что в соответствии с нашей точкой зрения неопровержимые презумпции не существуют. По утверждению Н. Ф. Качур, любая семейно-правовая презумпция не является непреложной истиной, поэтому в любой момент она может быть поколеблена[39]. Это утверждение справедливо по отношению ко всем правовым презумпциям. В качестве примера можно привести правовую презумпцию конституционности деятельности органов власти и должностных лиц. Эта правовая презумпция предполагает соответствие Конституции Российской Федерации деятельности должностных лиц органов власти, но данное предположение может быть опровергнуто, так как по многим причинам данная деятельность все-таки может противоречить положениям Конституции Российской Федерации. Юридическая фикция, в свою очередь, являясь императивным установлением, не подлежит опровержению.

Сходство правовой презумпции и правовой фикции заключается в том, что они закрепляются в нормах права и «вносят четкость и определенность в регулирование общественных отношений, в правовое положение личности».[40]

При изучении правовой презумпции важно определить ее соотношение с правовой гипотезой. Такая необходимость вызвана, прежде всего, тем, что гипотеза, как и правовая презумпция, основывается на определенных предположениях. В связи с этим требуется четкое разграничение этих понятий с целью исключения их отождествления между собой. В переводе с греческого «гипотеза» означает – «основа, предположение». Под гипотезой понимается научное допущение или предположение, истинное значение которого неопределенно[41]. Важно отметить, что гипотеза понимается как структурный элемент научной теории и как метод развития научного знания, включающий выдвижение и последующую экспериментальную проверку предположений. В настоящей работе мы рассматриваем гипотезу как метод развития правовой науки. В качестве научного положения, гипотеза должна удовлетворять условию принципиальной проверяемости, означающему, что она обладает свойствами фальсифицируемости (опровержения) и верифицируемости (подтверждения).