Она подходит к церкви. В свете кровавой луны её тело отбрасывает длинную, похожую на жука – богомола или, может, многоножку – тень на тротуар. Звонит колокол, большой колокол собора, призывая всех на молитву, песнопение и восхваление.

Но Макензи не может войти в церковь. На крыльце стоит толпа людей, собравшись у входных дверей. Среди них она видит Эллингтона, Макграта, Харрисона, мать и сестру, с которыми уже давно не разговаривает, и даже старого напарника Брайерса, а также некоторых бывших коллег, с которыми работала бок о бок на должности детектива в Небраске.

«Что вы все здесь делаете?» – спрашивает она.

Эллингтон поворачивается к ней. Его глаза закрыты. Он одет в красивый костюм, на фоне которого выделяется кроваво-красный галстук. Он улыбается ей, не открывая глаз, и прижимает палец ко рту. Стоящая рядом с ним мать указывает на двери в церковь.

Там отец. Он привязан и распят. На голове терновый венок, а из раны в боку вытекает жидкость, похожая на моторное масло. Он смотрит прямо на неё большими безумными глазами. Он сошёл с ума. Она видит это по взгляду и хитрой ухмылке.

«Ты пришла, чтобы спастись?» – спрашивает он Макензи.

«Нет», – отвечает она.

«И ты совершенно точно пришла не для того, чтобы спасать меня. Уже слишком поздно. Поэтому приклонись. Молись. Обрети со мной мир».

Словно кто-то согнул её изнутри, Макензи опускается на колени. Она давит на них всем весом, царапая кожу о бетон. Прихожане начинают петь на всех языках. Она открывает рот и бессвязно подпевает. Она смотрит на отца. Его голову окружает огненное свечение. Он мёртв, глаза безжизненно смотрят в никуда, а из рта течёт тонкая струйка крови.

Снова и снова слышится звук колокола.

Звон…

Звон. Что-то звонит.

Телефон. Макензи резко открыла глаза и быстро взглянула на часы на прикроватном столике, которые показывали 2:10 ночи. Она ответила на звонок, пытаясь выкинуть из головы последние воспоминания о кошмаре.

«Уайт слушает», – сказала она.

«Доброе утро», – сказал Харрисон.

Макензи даже немного расстроилась. Она ждала, что это будет Эллингтон. Он занимался одним малопонятным делом по поручению Макграта. Он обещал позвонить, но пока Макензи от него ничего не слышала.

«Харрисон, – про себя подумала Макензи. – Что, чёрт возьми, ему нужно?»

«Ещё слишком рано, чтобы говорить «доброе утро», – заметила она.

«Знаю, – сказал Харрисон. – Прости. Я звоню тебе по поручению Макграта. Произошло ещё одно убийство».

Несколько СМС спустя Макензи уже знала всё, что ей нужно было знать об этом деле. Строптивая парочка остановила машину в тени на парковке у одной из больших церквей, чтобы заняться сексом. Когда страсти начали накаляться, девушка увидела что-то странное на дверях церкви. Увиденное напугало её достаточно, чтобы забыть о запланированных сексуальных утехах. Расстроенный упущенным шансом покрасоваться перед новой подружкой, её спутник подошёл ближе к церкви и увидел голого мужчину, прибитого к двери гвоздями.

Всё это произошло у довольно известной церкви Живого Слова, одной из самых крупных церквей города. Она часто фигурировала в выпусках новостей, потому что на службы нередко приходил президент. Макензи никогда здесь не бывала (её последний визит в церковь случился после развратных выходных ещё в колледже), но величие и масштаб храма произвели на неё должное впечатление, когда она остановила машину на прилегающей парковке.

Она прибыла на место преступления одной из первых. Здесь уже были криминалисты. Они как раз подходили к церкви. Из одной из машины вышел агент. Судя по всему, он ожидал её приезда. Макензи совсем не удивилась, узнав в агенте Ярдли, которая изначально занималась делом отца Костаса.