Но бегала я и близко не так быстро, как Ян. Даже с ущемлённым самолюбием он догнал меня в два счёта и прижал к своему напряжённому туловищу, до боли впившись в мои бёдра. Синяки останутся…

— Всё, прибежала.

— Куда?

— В Ад, Пожарова. В Ад.

Его губы нашли мои, властно и жёстко прикусили, словно принявшись мстить за мои собственные действия.

Меня пронзила огненная волна, которая конвульсией прошлась по всему телу. Маленькие электрические импульсы заставили сердце стучать чаще, а кровь превратили в лаву, появляющуюся исключительно при извержении особо опасного, несущего смерть вулкана.

Ян и был моим вулканом. Именно он нёс мне погибель. В его сильных горячих руках… под его жаркими, сладкими и ядовитыми поцелуями…

— В машину, — хрипло прохрипел мне на ухо и куда-то повёл.

Теперь я ему не сопротивлялась. А летела вперёд – в Ад по встречке.

Почему?

Кто бы мне самой сказал…

15. Глава 14. Следующая остановка «Бездна»

/Аврора/

Я сошла с ума. Мне нужен психиатр. Потому что с амбивалентностью по отношению к Яну Сотникову нужно в срочном порядке начинать бороться.

Прошло чёрт знает сколько времени с тех пор, как я глупо и безответно влюбилась в самоуверенного придурка. Но кто не подвержен первой наивной юношеской влюблённости? Мне было шестнадцать. Конечно же, я без памяти втрескалась в самого красивого мальчика в лицее. Но теперь-то что…

После предательства не любят. Не прощают. Не проникаются симпатией. Почему же одновременно хочется задушить его голыми руками и поцеловать? Жарко, страстно и глубоко… так, чтобы искры из глаз и пробки все вылетели от перенапряжения.

Ян затолкал меня в тачку, после чего стремительно обошёл машину и сел за руль, откинувшись на спинку кресла. Между нами ощутимо вспыхнуло пламя. Прямо сейчас мы оба горели и не знали, как потушить этот адский пожар. Желательно с минимальными потерями.

— Жарова, тебе самой не мерзко?

Я не знаю, что меня поразило больше. То, как Сотников впервые в жизни назвал вслух мою настоящую фамилию или его очевидная шизофрения.

— Тебе снова дурно?

Ян перевёл на меня взгляд. В глазах парня плавились ясные голубые небеса. В них вот-вот начнут сверкать шаровые молнии и греметь гром.

— Не думал, что ты станешь возиться с такой плесенью, как Бельский.

Вызываем санитаров…

— Сотников, чего ты хочешь? — я устало вздохнула. — Утомил, честное слово.

Костяшки его пальцев коснулись моей скулы и медленно двинулись вниз, отодвигая волосы в сторону. Кожа под едва ощутимыми прикосновениями парня словно покрывалась незримыми ожогами. Он как яркое летнее солнце. Сначала лучи кажутся тёплыми, даже приятными, а потом тело начинает нестерпимо жечь и покалывать. Грёбаные бабочки сгорели дотла и восстали из пепла.

Я попробовала сбросить руку Яна, но он поймал меня за запястье, больно сжав. Наши взгляды столкнулись, чтобы потонуть друг в друге. В немом ментальном и самом тяжелом противостоянии никто не мог уступить победу, сдаться без боя… в глазах Сотникова сверкал чистый вызов. А я этот вызов возводила в сотую степень. Наплевав на все риски, увеличивала их в геометрической прогрессии.

К чёрту тормоза.

Когда летишь по встречке и в лицо дует мощный порыв ветра, когда за спиной раскрываются крылья и ты чувствуешь каждой клеточкой своего тела свободу, то и речи нет об остановке. Даже, если конечный пункт приведёт в самые глубины Преисподней.

Говорю же, я сошла с ума…

Разгон до стихийного бедствия всего в несколько секунд. Он обхватил моё лицо ладонями, затыкая возможный протест поцелуем.

Мы погрузились друг в друга, как в бездонную огненную воронку. С каждым поцелуем меня утягивало всё дальше вниз. Ад был слишком близко. А я никогда ещё не падала так низко.