Наконец отец появился на кухне и молча занял своё привычное место на угловом диванчике рядом со мной. Ян без стеснения уселся на табурет напротив. Словно он каждый день к нам приходит сырники лопать.

Это нормально, что я хочу устроить ему вынос мозга без предварительной подготовки? Вот и я думаю, что совершенно нормально.

— Ну молодёжь, какие у вас планы? — спросил папа, сверля Сотникова испытующим взглядом.

С каждой секундой атмосфера в помещении всё больше накалялась. Казалось, что воздух буквально пропитался огненным напряжением.

Папа частенько говорит, что таким, как Ян, надо не штаны на парах протирать, а идти в армию. Мол, только там мозги на место встанут.

— Без планов, пап, — ответила я за Сотникова, пока он всё окончательно не испортил. — Ян поедет к себе домой, я буду спать. Потом…

— За городом, значит, вместе были? — продолжает отец допрос с пристрастием. — И давно это у вас?

Боже, я убью его.

МЫ. НЕ. ВСТРЕЧАЕМСЯ.

— Мы…

— Почти два месяца, — нагло заявил Ян и растянул губы в противной сладкой улыбочке. Мне захотелось стереть её любым доступным способом. — Игорь Михайлович, намерения по отношению к вашей дочери у меня самые серьёзные.

Где моя блинная сковородка? Она идеально впишется в самодовольную рожу Сотникова. Один к одному!

— Серьёзные, говоришь? — отец недобро усмехнулся. — Хоть сейчас в ЗАГС?

Ситуации хуже этой и быть не может. На нашей кухне сидит парень, которого я на дух не перевариваю и мило воркует с моим папой. Божечки, где вселенская справедливость? Где бумеранг возмездия?

— Папа!

— Вполне безобидный вопрос, дочь. Так…, — он перевёл взгляд на телефон и нахмурился. — Прошу прощения, надо ответить. Слушаю, Жаров.

Отец встал и оставил меня наедине с Сотниковым, позволив свободно выдохнуть хоть на несколько минут. К счастью, все эти рабочие разговоры обычно надолго затягиваются.

— Ты что задумал, Ян? — сердито прошипела я.

— Сырники ем, — ответил парень. — Вкусно. Ты готовила?

— Я подсыпала тебе слабительное.

Ян замер, принявшись прожёвывать сырник гораздо медленнее, словно пытался определить его точный вкус.

— Самое забавное, что я не понимаю, шутишь ты или говоришь серьёзно.

— Живи с этим, — победно усмехнулась.

Конечно же, там нет никакого слабительного. Когда бы я успела? Но идея чудная, запомню на будущее.

— Пожарова, ты ненормальная.

— Могу сказать о тебе тоже самое, Сотников. Сделай доброе дело, избавь меня от своего общества.

— Как только, так сразу.

Он непробиваемый. Как чёртов Халк.

— Я подарю тебе на день рождения смирительную рубашку и годовой запас антидепрессантов.

— Вау, ты знаешь, когда у меня день рождения? Я польщён, Булочка.

— Мечтай!

Конечно же, я это знала. Дата его дня рождения отпечаталась огненными отметинами в моём больном мозгу.

Двадцать пятое октября.

День, который стоит обводить в календаре чёрным цветом.

Около трёх лет назад, в этот грёбаный день Ян когда-то мне сказал:

«Я не могу без тебя дышать. Ты нужна мне, Булочка».

А я растеклась лужицей у его лживых ног!

— Ладно, — он милостиво улыбнулся и подмигнул. — Верни телефон и мы в расчёте.

Мы нифига не в расчёте.

— Удали всё, что ты там наснимал и пожалуйста.

— Это мне дорого, как память. Знаешь ли, буду смотреть долгими зимними вечерами и-и-и…

Боже, фу! Ну и мерзость!

— Тогда придётся купить новый.

— Ты ведь понимаешь, что на новый можно перенести все данные?

Он думает, что я дурочка?

— При условии, что есть доступ к старому.

— Я тебя поцелую.

— Чего?

Ян перегнулся через стол и грубо схватил меня за подбородок.

— Сейчас, — в его глазах сверкнуло настоящее адское пламя. — Наши губы соприкоснутся, а ты мне ответишь. Думаю, ты даже будешь стонать от удовольствия.