– И где она сейчас?

У вас не бывало ощущения, что иногда, в критические моменты решение принимаете не вы сами, а кто-то другой, – безусловно, умнее вас, опытнее, а главное, как будто знающий наперед, что нужно сделать, чтобы вас спасти?

Ваша улучшенная разновидность, побывавшая в будущем. Ангел-хранитель, если хотите.

Я сначала услышала голос, а затем осознала, что это я отвечаю Кириллу.

– Тебе не нужно об этом беспокоиться.

Он уставился на меня. Но если я чему-то и научилась за последние годы, так это держать покерфейс. Я смотрела на него с уверенностью, которой у меня не было и в помине.

– Не нужно беспокоиться? – медленно повторил Кирилл.

Я покачала головой. Кажется, даже слегка улыбнулась. Бабуля учила: не знаешь, что говорить, – улыбайся. И всегда прибавляла, что это правило работает только для женщин, а мужчину, вздумай он следовать ему, как следует отдубасят.

Кирилл притянул меня к себе, обнял за плечи. Несколько секунд мне казалось, что он прилаживается свернуть мне шею, но он всего лишь повел меня к двери. Я бросила короткий взгляд на лямку рюкзака, высовывавшуюся из-под кровати.

Не снимая руки с моего плеча, он вышел вместе со мной на поросшую травой площадку перед окнами нашего коттеджа. Под нами лежало озеро. Закатное солнце окрашивало воду в розово-серебристый цвет. От деревьев протянулись длинные тени, и шелест леса, к которому я привыкла, совершенно стих.

Слышны были только детские голоса и громкий смех.

Стеша и Егор носились у воды. Брызгались, швырялись шишками, кричали какие-то глупости. Растрепанные, мокрые, перепачкавшиеся с ног до головы.

Кирилл бережно заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. Я знала, что ни в чем не виновата, но, стоя рядом с ним, ощущала себя сообщницей убийцы.

Он посмотрел на меня, затем перевел взгляд на детей. Улыбка исчезла с его лица, он просто следил за ними, без всякого выражения, и у меня мороз пробежал по коже.

Я поняла, зачем он привел меня сюда и что он хочет мне объяснить.

Его ладонь придавила меня к земле. Я перестала дышать, перестала воспринимать цвета: все вокруг окрасилось мертвенно-белым, и только две маленькие фигурки оставались яркими, как свет огоньков в темноте.

Безмолвное предупреждение Кирилла было яснее ясного. До тех пор, пока я молчу и остаюсь рядом с ним, дети будут живы. Как только я исчезну из его поля зрения, он их убьет. Ему это не впервой.

Во мне зародилась безумная надежда: можно предупредить их родителей, перед тем как сбежать! Но едва мне вспомнились два овоща в креслах, я сникла. Чутье подсказывало, что Кирилл умен, как крыса. Он перехитрит любого, кто попробует ему помешать, а того, кого не сумеет перехитрить, прикончит. И услужливого юношу Тимура, и ворчливую Валентину Юхимовну, и вечно насупленного Чухрая.

Так мы стояли с ним вдвоем, похожие на счастливых молодоженов, умиляющихся чужим детишкам.

– У, да ты замерзла! – засмеялся Кирилл, потрогав мне нос.

Я сразу подумала о Безымянной, спавшей в сарае.

Хотя бы в одном мне удалось его обмануть.

– Пойдем, моя радость!

Он легко подхватил меня и донес до крыльца на руках. Еще одна демонстрация его силы.

Дверь за нами закрылась, приглушая детские голоса, но они продолжали звучать у меня в ушах так же громко, как минуту назад.

Кирилл притянул меня к себе, провел ладонью по спине. У меня по коже побежали мурашки. От омерзения? Не буду лгать: я не испытывала к нему физического отвращения и прочих полагающихся чувств, вроде гадливости, ненависти и тому подобного. Это может показаться невозможным, но рядом со мной по-прежнему был тот же милый обаятельный парень, которого я встретила в придорожном кафе.