– Продолжайте лучше говорить мне комплименты, а вот к действию переходить не советую, вам же накладно будет. Сколько потом уйдет средств на оплату услуг пластических хирургов, – предупредила я Романа Викторовича.

– Что вы, что вы, Женечка, – заюлил он, ища пути для отступления, – первый и последний раз.

– И совсем он не первый, этот раз, – мне надоело вести эти сладкие, приторные разговоры, и я отрезала: – Надеюсь, что последний, полагаюсь на ваше слово. Иначе мне придется полагаться только на свой кулак, если уж мужчины в наше время не держат обещание.

Вдруг я заметила движение в рядах охраны. К нам подошли двое телохранителей, и тот, что был постарше, коротко обрисовал сложившуюся ситуацию:

– Вероятно, наемный убийца находится среди гостей, а может быть, их даже несколько, – его голос звучал сухо, ни капли эмоций, ни намека на панику. – Действуем по плану номер два. Уходим немедленно, но как можно тише и незаметнее.

Эти двое и являлись теми охранниками, которые были осведомлены о запасном варианте. Я незамедлительно последовала приказу убраться восвояси. Мы проследовали до двери, скрывающейся за колоннами. С обеих сторон от нее отходили широкие лестницы с массивными перилами. Приглашенные продолжали веселиться, а для нас вечер закончится, по-видимому, головной болью, и отнюдь не от похмелья. Теперь нас с Парфеновым ожидают лабиринты коридоров и хлопающие с силой двери, словно ворота преисподни. Последний ужасно длинный коридор, крутой поворот – и все мы выходим, как говорится, на финишную прямую. Я вижу перед собой двери лифта, остается нажать на кнопку, забраться в его тесное логово и ждать счастливого приземления на первом этаже. Когда мы проходили очередной закоулок, ответвлявшийся в правую сторону, я, как только поравнялись с ним, заметила боковым зрением какое-то движение и повернула голову в ту сторону. Там стоял человек, в руках у него был «калашников».

Не спеша, словно в замедленной съемке, как мне показалось, он поднял ствол. Холодное чрево подарило нам сразу несколько десятков стальных мини-боеголовок. Я шла по левую руку от Парфенова, телохранитель постарше прикрывал его спину, а молодой охранник оказался как раз на линии огня с правой стороны. Первая пуля раздробила ему локтевую кость, а затем удары приняли грудь, живот, шея. Я обхватила Парфенова и толкнула его вперед, сзади бежал второй телохранитель. Молодой уже лежал на полу, и его тело продолжало конвульсивно вздрагивать.

Перпендикулярно коридору, по которому мы бежали к лифту, шел еще один. Я с Парфеновым спряталась за одним углом, охранник – за другим. Мы могли видеть друг друга и переговариваться. Я приподняла юбку, чтобы достать свой «макаров». Он висел в специальной кобуре под коленом.

– Вызывай лифт, – заорал мой напарник, стараясь заглушить автоматную очередь.

Убийца вышел из своего укрытия и направился в нашу сторону, стреляя на ходу. Куски известки отлетали от стен, осыпая нас белой пылью. Я нажала кнопку, вернее, несколько раз ударила по ней, пока не загорелся красный огонек. Двери наконец распахнулись, и я, схватив Парфенова в охапку, прикрывая собой, втолкнула в кабину. Этот раб страха был полностью подвластен моим движениям, будто размякший в горячих руках пластилин. Телохранитель встал между нами и убийцей и до боли жал на курок своего «маргулина». Неожиданно появился еще один убийца. Оказывается, исполнителей заказа было двое. Второй убийца встал на колено и поддерживал своего напарника огнем. Двое против одного – это нечестно.

– Лежать и не высовываться, – крикнула я Парфенову, прижимая его к полу.