За неделю до такого путешествия Гаврилов напрочь прекращал употреблять спиртное в любом виде, начинал усиленно бриться и регулярно питаться, чтобы не пугать и без того не очень счастливых ребят своим худосочным видом со впалыми щеками и туманным взором.

Конечно, к ребятам его возили друзья. На собственной легковой машине Гаврилов давно за ненадобностью не ездил. Впрочем, он долго не продавал ее.

Но в один прекрасный день в состоянии легкого вчерашнего «праздника» въехал на полной скорости не «в», а практически под заднюю часть большой старенькой иномарки, мирно стоявшей в ожидании «зеленого».

Прав из-за алкоголя в крови его тогда лишили, а через некоторое время вернули назад. Но не отсутствие прав стало решающим для отказа от машины.

У переднего автомобиля был разрушен бампер и сильно искорежен багажник. Через минуту после аварии из водительской двери вывалился маленький расстроенный человечек со звонкими криками «Вай-вай-вай».

Выяснилось, что горе восточного водителя не в машине – она была полностью застрахована. А вот как раз в багажнике на момент аварии находился какой-то дорогой, эксклюзивного вида унитаз, который и рассыпался в пыль.

Гибель фаянсового изделия – не раны на живом теле. Но именно этот факт неожиданной и безвозвратной утраты унитаза окончательно убедил физика: всего не предусмотришь и от всего не застрахуешься. Что и исключило наперед любое желание даже слегка подшофе притрагиваться к рулю. Ну а поскольку алкоголь и Гаврилов дружили постоянно, то и машина-то теперь вряд ли бы пригодилась.

Новой женщины у Гаврилова не было. Одной. А много и все разные. Знакомился он с ними в самых обычных местах. Особенно это хорошо получалось летом на пруду около старинной барской усадьбы.

Пейзаж захватывал любую нежную обывательницу своей пышностью и ассоциировался с непостижимостью и недостижимостью этой богатой жизни.

Впрочем, не обязательно обладать, если можно пользоваться хоть с краю. Купайся левее на берегу пруда у колоннады, и будешь чувствовать то же, что и бывший владелец всего этого великолепия, который, возможно, и кончил свою жизнь не самым лучшим образом.

А твоя-то еще с тобой. Словом, женщины здесь были самые обычные, непритязательные, но с хорошей фантазией и все больше благодарные любому такому развлечению. Не находилась только та, исключительная…

…Гаврилов дернулся и проснулся. Телевизор работал и, казалось, громкость увеличилась. Впрочем, возможны галлюцинации.

Вот и дикторша центрального канала как-то недобро посмотрела на него и что-то произнесла. Правда, Гаврилов, честно признаться, совсем ее не услышал. Видимо, поняла это и она.

Поэтому чуть наклонилась вперед, запросто вытянула руку и совсем неожиданно постучала в стекло с той стороны экрана, привлекая к себе персональное Гавриловское внимание: «Тук-тук-тук!»

Гаврилов даже удивился. Такого вида «белочки»43 регулярный пациент районного нарколога еще никогда не испытывал.

– Хватит бухать, Гаврилов, пора заняться делом! – снова произнес искривленный ярко-красным нервическим контуром помады сочный рот телезвезды.

В этот момент «ящик» самостоятельно выключился, и в замусоренной квартире повисла гробовая тишина.

Гаврилов решительно отодвинул пустую посуду. Поднялся с кресла, прошел на кухню и поставил на конфорку воду для креветок.

Затем также по-деловому вернулся в комнату, пошарил рукой в промежутке между диваном и креслом и, наконец, достал новую пластиковую «баклажку»44 пива.

Налив по самый срез стакана, Гаврилов пригубил, причмокнул и, наконец, открыл старенький и потертый ноутбук.