– А что дальше? – уже более спокойно спросил Жан.

– А дальше ждать действий отца.

– Ясно, – задумчиво проговорил Жан.

Вскоре братьям доставили парадную форму. Прибыл и доктор, чтобы помочь Жану одеться и зафиксировать поврежденную руку.

– Ну, сорви голова, одевайся. Я подожду тебя на улице.

Когда Жан переоделся и вышел из кареты, он подошел к Решару и спросил:

– Сколько воинов, сражавшихся со мной, погибло?

После вопроса наступила длительная пауза. Жан напрягся и с тревогой в глазах ждал ответа.

Решар вздохнул и произнес:

– Семьдесят девять погибло, сто шестьдесят семь ранено, из раненых семнадцать не смогут вернуться в строй.

– Это же много, брат! – Хриплым отчаянным голосом проговорил Жан.

– Будь на нашем месте другой, то был бы на седьмом небе от счастья. Удержать сто восьмидесятитысячную армию, имея всего лишь две тысячи воинов, для других это успех. А для нас такие потери- трагедия. Имена героев записаны и отправлены отцу в штаб. Они будут представлены к наградам. Ты был готов отдать жизнь вместе с ними за Родину. Они сложили головы, тебе повезло остаться в живых. В память о них продолжи борьбу за свободу и честь, за лучшее будущее нашей страны.

Жан повесил голову.

– Да, их смерть не должна быть напрасной.

Спустя двадцать минут братья прибыли на место, вышли из кареты и были готовы сдаться властям. Они стояли под огромным ореховым деревом и наблюдали за приближающейся полицией.

– Не хотелось бы просто так сдаться, может все-таки сразимся, – задорно спросил Жан.

– Успокойся, думаешь, они действуют по своему желанию. Они лишь исполняют приказ. Глядя на тебя,я не думаю, чтобы кто-то был готов сразиться с тобой. Лучше скажи, как я выгляжу, – поправив воротник плаща спросил Решар.

Оценив внешний вид брата, Жан с улыбкой ответил:

– Любая пышногрудая блондинка остановила бы на тебе многообещающий взгляд. Да и не только блондинка.

Услышав такую оценку своего вида, Решар лишь застенчиво улыбнулся.

– Они уже совсем близко, пойдем им навстречу.

– Давай.

Оба брата зашагали навстречу полиции. Полицейские остановили своих коней в метре от братьев. Все тридцать полицейских спрыгнули с коней. Какое-то время никто из них не решался подойти к Жану и Решару.

Командир не решался зачитать постановление об аресте и отдать приказ его исполнить, так как не был уверен, что полицейские его исполнят.

Жан не удержался и громко захохотал. От этого хохота полицейские вздрогнули и посмотрели друг на друга.

– Успокойся, – промолвил Решар.

– Смелее, ребята, подходите! Мы не будем сопротивляться.

Полицейские собрались с духом, подошли к братьям и заковали их в наручники.

После того как братьев заковали, у полицейских отлегло от души. Братья зашагали в сторону кареты. Жан, не доходя до нее, оглянулся и увидел коней и флаг королевских кавалеристов Вольтера.

– Стойте! – Проговорил Жан.

Решар оглянулся, чтобы понять, что происходит. Один полицейский, видимо забыв с кем имеет дело, своей рукой грубо взял за локоть Жана и направил к карете, говоря:

– Проходите в карету, вы арестованы.

В мгновение ока резким движением Жан одернул руку. После, к удивлению полицейских, освободил руки от оков и перехватил руку наглого полицейского. От увиденного все замерли. А зазнавшийся полицейский зажмурился от боли в руке и на глазах появились слезы.

– Решар, это знамя Вольтера, – промолвил Жан.

– Верно. Пусть подъедут.

– Хорошо, – ответил Жан.

Дюжина кавалеристов, оставшихся в живых, приближалась все ближе.

– Господи! Это все, что осталось от королевской кавалерии, – прошептал Решар.

– Где Вольтер?! – закричал Жан. В его крике чувствовалась и растерянность, и боль, и ярость. В его голове появились путаные мысли о том, что произошло что-то страшное, непоправимое. Он это понимал интуитивно, но не решался верить. В ответ на крик Жана лишь тишина. И, казалось, она длилась вечно. Всадники опустили головы и потупили взоры в землю. Один из старших по званию спешился и подошел к Жану. Он тихо, не смея поднять глаза, проговорил: