«Я не знаю, врачи толком ничего не говорят, но Ларочка даже говорить не может, не то, что позвонить сыну».

«Не верю, – Оксана переменилась в лице и сжала челюсти со злости. – Столько времени прошло, и они не могут поставить диагноз? Уподобляетесь своей сестре. Пытаетесь заманить. Не выйдет».

«Да не дай бог вам пережить то, что сейчас переживает моя сестра!!! Она ходить не может! Не говорит! Вы совсем с Иваном обнаглели! Бросить мать в трудную минуту – это по-скотски! Она умирает, а вы танцуете на её костях! Да чтоб вам и вашим детям аукнулось!»

По-скотски? Ты же, тётушка, сама рассказывала, какой тяжёлый человек Лариса. Сама писала, что Агата чудная, а Николай гордый и бессовестный. Так где же твои принципы? Или ты слила их в унитаз так же, как и своё добродушное отношение к племяннику? Напрашивалась в гости, пела такие слова, как соловей по утру, а теперь Оксана и Иван – скоты? Прекрасно. Ещё и пожелала «обратной связи» детям. Умница.

Прочитав последнее письмо, Оксана не выдержала:

«Да иди ты на хуй, если по-другому не понимаешь! Где была твоя сестра, когда Иван умирал? Не подскажешь? Где она была? За свою шкуру побоялась! Всю жизнь хныкала и плакалась, а, как дела у сына, так и не пожелала узнать! Один развод на уме был! А теперь пусть глотает то, что сама посадила! И хватит названивать и писать, всё равно ничего вы все не добьётесь! Собаке – собачья смерть!»

Резким движение мышки удалила Галину из списка друзей и заблокировала. Выдохнув, пошла в коридор, чтобы набрать из кулера прохладной воды.

После работы Оксана приехала домой и занялась домашними хлопотами. Как только Ваня вернулся из академии, Ксюша сразу рассказала о письмах родственников.

– Ты знаешь, – переодевался Ваня, поглядывая на жену. – Они все уже до такой степени охренели, что у меня слов уже не хватает, чтобы охарактеризовать все их поступки. Дал же бог родственничков…

– Больше всего раздражает, что как только сказала «нет» – сразу оскорбления и нападки, – Ксюша сидела на кровати.

– Я тебе больше скажу, заврались. Мне мать сегодня звонила.

– Как? Она ж заблокирована…

– Взяла телефон у медсестры какой-то. Не суть. Ты мне скажи, если человек не может говорить и тем более, как тётка с сестрой написали, она умирает, как тогда она звонит?

– А ты голос не мог перепутать? – задумалась Ксюша.

– Смеёшься? Нет, конечно.

– А что хоть говорила?

– Просто спросила: «Ты приедешь», я сказал «нет». Попросил не звонить мне больше. Она ответила, что я неблагодарный. Напомнил ей про госпиталь. И ты не поверишь, что она мне сказала на это.

– Что-то плохое? – насторожилась Оксана.

– Она сказала, что я же выжил, а вот она, может, завтра помрёт. И опять то же самое: «мать у тебя одна…» бла-бла-бла-а…

– Она совсем, что ли? И даже не попросила прощения за то, что не приехала тогда?

– Нет, конечно, – усмехнулся Иван и позвал ужинать. – Пойдём, а то я такой голодный.

– Не блокируй новые номера. Посмотрим, что дальше будет. Мне любопытно, как далеко они зайдут.

На свой день рождения Ваня вновь получил весточку, но на этот раз уже от дяди Толи. Так как дядька с ним не ругался и не донимал звонками никогда, Ване даже в голову не пришло поставить его номер в чёрный список. Увидев имя на экране мобильника, Ваня обрадовался, что хоть кто-то из родни решил поздравить с праздником, потому как весь день телефон молчал. Звонили все, кроме родственников. Ответив на звонок, Иван нахмурился после фразы: «Допрыгался, пёс помойный?».

– Не понял… – голос Вани дрогнул от дерзости Анатолия. Он никак не ожидал услышать такие слова от дядьки, который был для него чуть ли не вторым отцом, который вёл с Ваней дружеские беседы в детстве и восхищался племянником. – Дядь Толь, ты, наверное, номером ошибся? Это я, Иван…