Ушла бы Маринка, остались бы мы с Максом наедине, все сразу бы стало хорошо. А так… Эх, ребенок…

– Явился! – запоздало спохватилась Маринка. – Сразу говорить не стала.

Как можно спорить с маленькой вредной девчонкой? Явился так явился.

– Тогда моя очередь! – протянула я руку к зеркалу.

– Нет, Макса! – Маринка отпихнула меня, отдавая карманное зеркальце вампиру.

– Мне тоже говорить «суженый-ряженый»? – усмехнулся Макс, отстраняясь. – Нет уж, девочки, я выберу себе другое гадание. Что-нибудь, связанное с огнем.

Он сел на стул, сложил руки на груди, сделав вид, что перебирает в уме все существующие развлечения на новогоднюю ночь. Ну, это надолго.

Маринка стрельнула в мою сторону возмущенным взглядом.

– И не ври! – зашипела, вставая у меня за спиной. – Я буду следить!

– Не мешай ей. – Макс перехватил девочку, усаживая к себе на колени. – Суженого может увидеть только тот, кому он предназначен.

– А я тебя увидела! – Маринка прильнула к груди Макса, стала теребить ворот его рубашки. – Пускай она этого не знает!

Из нее шпионка, как из меня тапочка! Еще бы в громкоговоритель сообщила. Даже не обидно. Смешно.

– Она не знает, – буркнула я, устраиваясь на стуле.

Ноги еще помнили тепло пола. Темнота за домом насторожилась, готовая зашевелиться, зашуметь, как только ей будет позволено.

– Не ссорьтесь, – миролюбиво произнес Макс.

– Она не поняла! – ткнула пальцем в мою сторону Маринка.

– Мы понимаем друг друга без слов, – покачала я головой, глядя на Макса.

Любимый широко улыбнулся мне в ответ, приподнялся, перегибаясь через сопротивляющуюся Маринку, и поцеловал меня в губы. Я попыталась задержать его, но девочка слишком сильно взбрыкнула, отталкивая меня.

– Может, тогда без гадания обойдемся? – хмыкнула я, поднимая съехавшее на стол зеркало.

– Гадай, гадай! – Девочка дергалась, колотила Макса по груди, заставляя его сесть обратно. – Или боишься?

В ответ я получила злой взгляд. Если она пытается меня таким образом убить, то зря старается. Нас, Смотрителей, стрельбой глазками не проймешь. Здесь нужно оружие посильнее, и его у Маринки нет. Маленькая она, даже в вампира никого не может обратить.

Надо от нее отвлечься. Я принялась устанавливать большое зеркало, пытаясь подпереть его чашкой, по тяжелое стекло скользило по покатому краю фарфора, норовя упасть. Свеча недовольно затрещала. Я посмотрела на вредную девчонку, и зеркало выскользнуло у меня из рук. В этот момент комната с бревенчатыми стенами исчезла, уплыли в небытие стол и печка…

Маринка стоит поблизости и теми же бешеными глазами на кого-то смотрит.

– Ты ее убьешь? – цедит она сквозь зубы.

– Непременно, – звучит голос.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Маринкиного собеседника. Передо мной облупившийся угол печки. Реальность в моих мозгах нехотя соединилась с увиденным секунду назад. Почудилось? Или это было на самом деле? И с кем бы Маринке говорить о моем убийстве? Или она желает смерти другому человеку?

– Чуть не уронила! – Макс поставил зеркало на подставку и снова устроился в кресле, усадив беспечно улыбающуюся Маринку на колени.

Конечно, почудилось. Последнее время мне много всякого чудится.

Чтобы прогнать наваждение, я вспушила волосы, сняла с шеи гранатовый крестик, проверила запястья, убеждаясь, что ничего не забыла, стянула тапочки, повела плечами, пытаясь расслабиться. Темнота за стенами дома придвинулась. Любопытная какая! Ничего, сейчас все узнает.

– Суженый-ряженый… – заговорила я. Собственный голос показался чужим, фальшивым. Я невольно отвела глаза, встретившись взглядом с Максом, откашлялась.

– Смотри в зеркало! – тут же заметила непорядок Маринка.