– Полигон? – насторожился Шемякин. – Вы что же – из «Космоатома»?

– Никак нет, – отозвался Зотов, цепляя гриб. – Игрушки мастерим – танки, пушки, ракетные батареи. Они хоть и маленькие, в сто раз меньше обычного вооружения, однако тоже стреляют. Потому и полигон. Долбим болота под Кувшиновым. Слыхали? Речка там еще есть такая – Большая Коша. Интересное название…

Шемякин посмотрел на часы:

– Значит, вы отсюда прямо в Москву?

– Да. Теперь не скоро в ваши края. Не раньше, чем через пару недель.

– Очень хорошо, – задумчиво сказал Шемякин. – Сможете забрать Марию?

– Зачем? – удивилась Мария. – Мне на смену. Забыл, Берт?

– Так надо, – мягко сказал Шемякин. – Собирайся… Вы не против, Константин Петрович?

– Какие разговоры! Машина большая, места хватит.

Мария посерьезнела:

– Это как-то связано с комиссией?

– Да, к сожалению…

– У нас тут, – повернулась Мария к Зотову, – небольшие неприятности. Комиссия приехала из «Космоатома».

– А-а, – протянул Зотов. – Вероятно, из-за статьи? Слышал, где-то в газете от души врезали нашим чернобыльщикам.

– Берт! – Мария прижала ладони к щекам. – Ты недоговариваешь…

– Потом, потом, – успокаивающе сказал Шемякин. – Все нормально, но тебе лучше несколько дней побыть подальше отсюда.

Он порылся в бумажнике, достал отпускной билет, размашисто расписался. И усмехнулся, посмотрев на «монблан».

– Вот… Я еще твой начальник. Поезжай к маме и неделю не высовывай носа из Москвы. Собирайся, и побыстрей!

Мария метнулась к платяному шкафу. Мужчины вышли в коридор.

– Значит, дело пахнет керосином? – тихо спросил Зотов. – Кто командует комиссией?

– Самоходов, – вздохнул Шемякин.

– Слышал, – сказал Зотов. – Известная личность. Знаете, как его дразнят? СПУ! Самоходная пескоструйная установка.

– Да, песку на головы он тут насыплет, можно не сомневаться. Наверное, мне придется уйти с работы.

– Вы как-то связаны с этой публикацией?

– Косвенным образом…

– Выгонят – давайте сразу ко мне, – сказал Зотов и похлопал Шемякина по плечу. – Созвонимся, что-нибудь придумаем. Вот моя визитка.

– Я готова, – выглянула Мария.

– Поезжайте, – сказал Шемякин. – Не беспокойся – приберусь и закрою… Машинка у тебя работает? Посижу, подолблю…

Мария положила руку ему на грудь и попросила:

– Не лезь на рожон… Ладно? И звони!

Он вернулся в комнату и посмотрел в окно, как Мария с Зотовым вышли из подъезда. Тут же к ним черной тушей подплыла большая машина. В мертвенном свете фонаря над подъездом блеснула никелированная окантовка. Кадиллак? С водителем? Шемякин даже из окна высунулся. Дверцы мягко захлопнулись, машина с тихим ревом пропала во мгле. Интересные игрушки делает господин Зотов, подумал Шемякин с тревогой. И еще он подумал, каким же образом по пути в Удомлю Зотов минул станционный кордон… Значит, у него пропуск? Но такие пропуска можно получить лишь в организациях «Космоатома». Ах, черт! Что делать? Да ничего… для ловушки это все слишком сложно. Как бы то ни было – Мария уехала. И это главное.

Он достал глянцевую визитку с золотым обрезом и прочел: «Зотов Константин Петрович. Ведущий инженер». И московский, судя по восьмизначному номеру, телефон…

– Ладно, брат, – пробормотал Шемякин. – Ведущий… А также везущий в настоящий момент инженер. Может, и созвонимся.

Шемякин прибрался на столе, сунул сало и банку с грибами в холодильник, включил машинку. «Я, Шемякин A. H., будучи в здравом уме и твердой памяти, написал статью «Атомная петля на Верхней Волге», потому что так мне продиктовал гражданский долг. При написании статьи пользовался материалами, опубликованными в разное время, а также копиями документов, на которых по истечении срока давности гриф «секретно» считается утратившим силу. Авторство перед парламентской комиссией скрывал по двум существенным причинам. Первая. Я полагал, что комиссия ставит целью проверку ситуации на АЭС, и ее в первую очередь интересует соответствие тезисов статьи и истинного положения дел. К сожалению, я ошибся. Вторая причина сокрытия авторства заключается в том, что я опасался, и, как выясняется, справедливо, мер репрессивного характера со стороны администрации, потому что консервативные и насквозь прогнившие структуры «Космоатома» весьма болезненно реагируют на малейшую критику в свой адрес. Что лишний раз и подтвердило настоящее разбирательство.