– Почему ты это делаешь, Кактус? – поинтересовался Мо.

– Ему очень тяжело, сэр. Я видел это еще сквозь линзы в его глазах несколько лет назад. В нем было что-то оборвано, но во всем остальном он прекрасный человек. Он мне очень нравится, сэр, и я хочу с ним общаться.

– Приходи, когда тебе будет удобно, Кактус, и, пожалуйста, оставь это свое «сэр». Сделай хотя бы для меня исключение… сэр!

Вебб вышел из такси, попросив водителя подождать, но тот отказался. Оставив минимальные чаевые, Дэвид направился по выложенной камнями и заросшей травой дорожке к старому дому. Он чем-то напоминал ему дом в Мэне: такой же большой, старый и нуждающийся в ремонте. Новый дом они с Мари решили купить не ранее чем через год, когда смогут подыскать хорошее место на побережье. Дэвид надавил на звонок.

Дверь открылась почти сразу, и Кактус, щурясь от дневного света, появился на пороге и приветствовал Дэвида, как будто они расстались всего неделю назад.

– Ты уже приехал на машине с шофером, Дэвид?

– Нет никакой машины, Кактус, и даже таксист отказался ждать меня.

– Всему виной эти грязные слухи о нашем районе, которые распространяют фашистские газеты. Я так давно не видел тебя, – продолжал он, приглашая Дэвида в дом. – Почему ты не звонил мне?

– Но ведь твоего телефона нет в городском справочнике, Кактус.

– Да, это очень большое упущение властей.

Вскоре они сидели в просторной кухне фотографа, но уже через несколько минут стало ясно, что времени на разговоры у них не остается, и Кактус проводил своего гостя в студию, разложил все три его паспорта под ярким светом лампы и стал их внимательно изучать, сличая фотографии на каждом из них с сидевшим перед ним оригиналом.

– Мы сделаем волосы чуть светлее, чем они есть, и добавим седины. Ты уже не будешь таким блондином, как в Париже, но сходство будет более надежное. На всех трех паспортах мы должны использовать этот оттенок, но с разной степенью концентрации.

– А что ты скажешь про глаза? – спросил Дэвид.

– Жаль, что у нас нет времени для тех прекрасных контактных линз, которые были у тебя раньше. Но мы поправим это дело с помощью обычных очков с тонированными призматическими стеклами, что позволит изменять оттенок глаз от голубого до темного, будто у испанца.

– Тогда мне будет необходимо менять очки для каждого паспорта, – заметил Дэвид.

– Учти, что они очень дорогие и платить за них нужно сразу наличными.

– У меня все есть с собой, Кактус.

– Пока оставь это.

– А как мы поступим с головой? Кто займется моими волосами?

– Здесь, недалеко. У меня есть помощница, которая содержит парфюмерный магазин. Пока что полиция не удосуживалась обыскать его верхний этаж. Она прекрасно работает. Пойдем, я тебя провожу.

Часом позже Дэвид уже вынырнул из-под сушилки для волос и пристально изучал свое отражение в большом овальном зеркале. Невысокая подвижная негритянка с сединой в волосах профессионально разглядывала свою работу.

– Это вы, но в то же время и кто-то другой. Прекрасная работа. Я так рада, что получилось именно то, что хотел Кактус.

– Да, должен признаться, что я никогда не видел подобной работы. Очень хорошо. Сколько я должен?

– Триста долларов, – просто ответила женщина. – И, конечно, в эту цену входят пять пакетиков специальной краски с инструкциями. Это позволит вам поддерживать цвет волос достаточно долго.

– Очень рад был познакомиться с таким чудесным мастером, – сказал Дэвид, доставая деньги, – Кактус сказал, что вы ему позвоните, когда мы закончим.

– О, в этом нет необходимости. Он наверняка уже в студии и ждет вас.

Работа шла быстро и прерывалась только в те моменты, когда Кактус зубной щеткой подправлял брови своего заказчика, делая едва заметные, но существенные отличия для трех разных фотографий, и, кроме того, менялись рубашки и костюмы. Завершился процесс подбором двух пар очков в черепаховой и стальной оправе, с помощью которых оттенок глаз полностью соответствовал описанию в двух паспортах.