Основной задачей Джо на любых собраниях, в которых он принимал участие, было варить кофе. О да, он, разумеется, знал, что и Элли Мариччи, и все остальные полагались на его помощь и участие, но, когда все было сказано и решено, прекрасный кофе ценился превыше всего.

Сегодняшняя встреча проходила в «Риверс-Эдж» – старинном здании, воздвигнутом еще до Гражданской войны между Севером и Югом, которое располагалось через площадь по диагонали от «Каппа Джо». Оно было одновременно и туристической достопримечательностью, и «центром сбора» жителей города, и местом, где проводились всевозможные празднества. Мать Джо, Дори, прочитав заметку про «Риверс-Эдж» в одной из газет Саванны, не удержалась от того, чтобы – глядя на своего сына с совершенно невинным выражением лица – не помечтать вслух о том, что это было бы совершенно удивительное место для проведения свадьбы.

Как и большинству матерей, Дори хотелось понянчить внуков, особенно если бы до их рождения состоялась свадьба, о которой можно было бы с гордостью вспоминать еще долгие годы. Тем не менее она постоянно повторяла, что была бы рада внукам, не важно, появись они в законном браке или нет. Однако если бы невеста попросила ее помощи в организации свадьбы, Дори была бы просто счастлива. Женщина понимала, что обычно все эти радости приходятся на долю матери будущей снохи, но разве она сама не заслужила право разделить их – хотя бы за то, что воспитала Джо и Джоша?

Дори Сальдана была достойна куда большего, нежели то, чем ей пришлось довольствоваться.

Джо, который замечательно понимал чувства своей матери, предпочитал отшучиваться: «Как ты заставишь струнный квартет сыграть приличный блюз?»

Но Дори предсказуемо оборвала его на полуслове: «На свадьбах никто блюз не играет».

«Зависит от того, чья свадьба», – пробормотал отец Джо – Рубен.

Больше всего по настроению блюз подойдет, разумеется, той несчастной, что сделает самую большую ошибку в своей жизни – встанет у алтаря рука об руку с Джошем. Уместней в таком случае будет только похоронный марш.

Самое главное, чтобы этой несчастной, черт возьми, не оказалась Лиз.

Нахмурившись, Джо поднял корзину из ивовых прутьев и понес ее через веранду к открытым французским дверям. Элли уже успела сделать половину работы – расставить на старинных столиках из вишневого дерева сладости, теперь дело оставалось за Джо. Он уже успел принести два кофейника, где плескался удивительно ароматный кофе – в одном «Антикуа» из Гватемалы, а в другом «Иргашэф» из Эфиопии. Из принесенной корзины Джо выгрузил сахарницы и два кувшинчика со сливками (простые и с примесью экстракта лесного ореха).

– Господи, пахнет просто потрясающе!

Элли дождалась, пока мужчина отойдет от столика, и затем радостно обняла его. Ее тело оказалось упругим, теплым, а животик (она была на четвертом месяце беременности) стал теперь весьма заметным. Уже больше пяти лет она и Томми то и дело начинали встречаться, потом расходились, но затем неизменно возвращались друг к другу. Причиной всему этому были мечты Томми жениться и завести детей и полное нежелание Элли реализовывать эти фантазии.

Забавно, что, оказавшись на волосок от гибели, девушка быстро пересмотрела свои жизненные приоритеты.

Дверь, которая вела в кухню, приоткрылась на несколько сантиметров, и в проеме мелькнули темные кудри. В следующее мгновение дверь распахнулась, и Лиз, улыбаясь, вошла в комнату. Она что-то говорила, обернувшись через плечо, а в руках держала серебряный поднос, заставленный чашками и блюдцами. К разговору о «приятных зрелищах»…