Она тоже поднялась, хотя с чего-то накатила дурнота и в глазах потемнело. Но это не от беременности точно. Она ее переносила прекрасно. Это от страха, наверное. Так от него бывает, она знала.

– Потому что – что?! – повторила она вопрос и тряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивой дурноты.

– Потому что папой твоего плода… – снова повторил он ненавистное ей слово. – Может быть кто угодно! И даже тот мужчина, с которым я едва не столкнулся, когда привозил тебе фрукты! Дрянь!

Он словно выплюнул, а не сказал. И повернулся, чтобы уйти. А она…

Она поступила, как какая-то лоховская деревенская девка из дешевого сериала, которые так обожала и обожает ее подруга Мила.

Она бросилась на него! Схватила за воротник пальто, дернула что есть силы, чтобы развернуть его, чтобы расцарапать его красивое холеное лицо.

Удалось! На сто баллов! Три кровоточащие царапины на правой и левой щеке пробороздила, как положено! Тут же вцепилась в его волосы и начала мотать его голову из стороны в сторону и орать:

– Мерзавец! Подонок! Сделал мне ребенка и в кусты?

Уже потом, дома, свернувшись клубком на кровати, она ужаснулась тому, как это все выглядело со стороны. Дико! Первобытно! Некрасиво! Официантки даже повизгивать начали, пытаясь их с Богданом разнять. Но Маша держала его за волосы крепко! Ему даже пришлось ее ударить под дых, чтобы ее хватка ослабла.

– Все? Все видели, как он избивает беременную жену? – завизжала Маша, конвульсивно извиваясь в кресле в руках старшего менеджера кафе.

Конец ознакомительного фрагмента.