– Нет, – покачал он головой. – Я уже говорил… Не могу понять, кому понадобились чертежи. Все могли увидеть их на работе – не сказал бы, что это секретная продукция. И пожалуй, их проще было скопировать в офисе же, чем прибегать к противозаконным действиям.

– Но все же, кто мог знать код вашего сейфа? – снова попыталась я вызвать Шолонского на откровенность.

Он только пожал плечами, устремив на меня печальный газелий взор, и ответил утомленно:

– И этот вопрос мне тоже задавали. Девушка, милая, я не знаю. Наверное, никто. Или все. Ох, я сам не понимаю. Вообще-то код моего сейфа мог увидеть Александр Николаевич Кармишин, мой заместитель. Но ему воровать чертежи совершенно не за чем.

В итоге этой недолгой беседы я не добилась ровным счетом ничего. Шолонский не желал никого подозревать. Он не знал, кто увел чертежи, и надеялся лишь на силы бравой милиции. Трений у него ни с кем не возникало. Людмила обиделась на то, что он ей мало заплатил, но больше по привычке – дамочка слишком высоко себя ставит. На самом деле, по мнению Шолонского, информация стоила даже меньше, чем он дал. С Гурьяновым, бухгалтером, у Глеба Денисовича отношения совершенно нормальные, и он не требовал возвраты долга, что называется, с ножом у горла. По поводу Ручина Шолонский признался, что давно желает заполучить его в свою фирму, но Игорь Юрьевич привык работать независимо, поэтому отказывается.

После чего я вежливо попрощалась с хозяином и вышла из квартиры. Шолонский меня искренне восхитил – только директор процветающей фирмы мог держаться с такой доброжелательной надменностью! Глеб Денисович кивнул, подчиняясь нормам этикета, но вряд ли вообще разглядел меня. Что очень странно. Пожалуй, я бы даже сказала, что во время нашего с ним общения он смотрел куда-то в невидимую даль, сквозь меня.

Тем не менее зацикливаться на мужской невнимательности к моей очаровательной персоне я не стала. У меня есть дело, разрешения которого ожидает заместитель этой живой статуи с глазами газели. И господин Кармишин платит мне за работу немалые для среднего гражданина Тарасова деньги. Хотя нельзя не признать, господин Шолонский произвел на меня впечатление – этакий изысканно-богемный мужчина, невероятно как попавший в наш суетливый век из периода декаданса.

Что ж, что у нас теперь по плану? Усаживаясь в машину, я размышляла, к кому направиться сначала? У меня под подозрением три человека. Конечно, я могу пообщаться с таксистами, но для этого должна знать своих подозреваемых в лицо. А значит, начинать с кого-то надо.

И я решила отправиться к Ручину. Этот тип задолжал Шолонскому, а также поцапался с ним на вечеринке. О чем-то это говорит, разве не так? Людмила… Эта кандидатура окутана загадкой. Была ли ей выгода похищать документы? Гурьянов тоже тип сомнительный – главный бухгалтер достаточно престижной фирмы. Неужели он стал бы рисковать работой и репутацией? Так что Игорь Юрьевич Ручин, вольного полета птица, – наиболее подходящая личность.

И я отправилась к Ручину, который обитал в высотном доме на Московской, в надежде, что Игорь Юрьевич окажется дома. Раз он не состоит нигде на службе, просто должен сидеть в квартире, предполагала я.

До нужного места доехала достаточно быстро – транспорта на дорогах было не слишком много. В подъезде оказалось, что лифт не работает. Он никак не откликался на мой зов, сколько я ни давила на оплавленную кнопку. Что ж, воспользуюсь лестницей, подняться на девятый этаж, где обитал Ручин, для меня лишь легкая разминочка. Но так я полагала, минуя лишь первый лестничный пролет. И ошиблась.