Я вставила ключ в замок зажигания и повернула. Мотор зачихал – я даже успела подумать, что, наверное, надо будет заехать на станцию, – потом задумчиво взревел. И я поехала к Людмиле Масловой, проживавшей на другом конце города в трехкомнатной квартире.

Другой конец города – определение расплывчатое. Маслова обитала в районе новостроек, становящемся в последнее время вторым центром города. Достаточно элитное это местечко, должна сказать. Атмосфера здесь за счет близости к лесу лучше, заводов поблизости почти нет. Высотные дома, росшие быстро, как грибы после дождя. Даже облака над ними на серебристой голубизне неба казались белее, чем в других районах.

«А Маслова неплохо устроилась», – произнесла я зачем-то вслух, паркуясь у дома номер пятнадцать по улице Луговой. Высотка сверкала свежеумытыми стеклами, в которых бликовало невесть откуда показавшееся холодное солнце. Единственный подъезд был украшен арочной дверью, стекло которой расцвечивало неприступную металлическую громаду витражными пестрыми бликами. На двери, естественно, красовался кодовый замок.

Я захлопнула дверцу в машине, щелкнула сигнализацией и подошла к входу в дом. Накрыла ладонью маленькие металлические клавиши кодовой преграды, придавила и посмотрела. Ага, вот и три самые запавшие. Простейший способ проникнуть в строение, отгороженное обычной кодовой дверью, между прочим. Когда-то давно, когда кодовые двери еще были редкостью, меня научили именно так открывать их. Такой номер иногда проходит только с определенным типом кодовых замков, клавиши на котором следует нажимать одновременно, а не последовательно. Но, к счастью, именно такие замки чаще всего ставят на подъездные двери.

Я втопила в замок вычисленные клавиши и усмехнулась – дверь распахнулась.

Мрачноватая, в белесых тонах камера, называемая лифтом, поднялась на нужный этаж – работает! – со скрежетом распахнула пасть и выплюнула частного детектива Татьяну Иванову в светлый, с огромными окнами и широкими, удобными для молодежных сборищ подоконниками холл. Я подошла к двери квартиры и решительно позвонила.

– Вам кого? – раздался в ответ высокий, чуточку пронзительный голос, тронутый холодком.

– Могу я поговорить с Людмилой Владимировной Масловой? – спокойно спросила я, опершись ладонью о косяк и задумчиво побарабанив по нему пальцами.

– А по какому вопросу? – изумился голос.

Я привычно попыталась представить себе его обладательницу. Мне казалось, что Маслова – высокая нескладная девица с выразительными выпуклостями коленей и непухлой гладью там, где должен быть бюст. Еще у нее должны быть экстремально короткие волосы, выкрашенные в черный цвет, тонкие губы куриной гузкой и аристократический нос с горбинкой.

– Мне нужно поговорить с вами о хищении чертежей из дома Шолонского, директора фирмы «Луч», – пространно ответила я, отвлекаясь от составления внешнего вида по голосу. – Я частный детектив.

– А документы у вас есть? – подозрительно осведомились из-за двери.

Выудив из сумки запаянную в пластик лицензию частного детектива, я невозмутимо поднесла ее к «глазку».

Наконец мне открыли, и я получила возможность лицезреть Людмилу Владимировну Маслову собственными глазами. Сказать, что я малость ошиблась, давая ей заочную характеристику, значит не сказать ничего. Людмила оказалась дамочкой моего возраста или чуть старше, невысокого роста, с татарским скуластеньким личиком. Белокожая, с длиннющими, выбеленными до цвета соломы, вызывающе-безжизненными волосами и челкой, скрывавшей нещадно выщипанные дуги черных бровей. Ее глаза, большие и темные, оттенка запорошенной пылью сливы, сверкали чувственным огнем. Пышный бюст жаждал вырваться из плотной хватки синтетически поблескивающей облегающей водолазки, а ноги отличались младенчески пухлыми коленками, от которых было довольно далеко до подола ярко-алой юбочки.