– Penis, – еще тише произнесла Ира, исчерпав таким образом все свои знания по этому архиважному вопросу.

– Прекрасно! – расцвел, предвкушая острое наслаждение, Владимир Яковлевич и показал пинцетом на головку. – Какая часть члена, голубушка, и попрошу сразу по-латыни!

– Это… это… это… шапочка! – заливаясь слезами, прорыдала Ира.

– Шапочка!!! – не веря своему счастью, завопил восхищенный Бочкин. – Иди ко мне, моя Красная Шапочка, я твой Серый Волк!!!

Ира убегала из большого секционного зала в рыданиях, а в спину ей неслось:

– Куда же ты, моя Красная Шапочка! Не забудь отнести своей бабушке пирожок и горшочек масла!!!

К слову сказать, Ира Опанасенко сейчас работает гинекологом и конечно же живет в Москве. Очень простой случай для психоанализа.

Весь лагерь смотрит фильм «Земля Санникова», а мы сидим в клубной подсобке за сценой. Я, Вовка Антошин, Балаган и Игорь Денисов, слушаем Юрку Гончарова, который говорит нам, что к первому выступлению нужно придумать название ансамбля, а то ансамблю, как кораблю, без имени никак. Для этой цели взята записная книжка с буквами, и один из нас, стоя спиной к остальным, ее быстро листает, а второй, отвернувшись, командует:

– Стоп!

Слепой выбор падает на букву «О».

– Онанисты! – радостно кричит Денисов, и все, включая Юру Гончарова, заливисто хохочут.

– Действительно! – утерев слезы, внимательно глядя на нас, говорит Юра. – Название в самую точку! Но не пойдет, к сожалению! Давайте что-нибудь пионерское, только не онанисты… а оптимисты!!!

На том и порешили.

– Мотор, – взяв гитару в руки, говорит Юра, – подыграй-ка, хочу тряхнуть стариной, квадрат сбацать, в до мажор!

Юрка играет, я аккомпанирую, у него получается весьма неплохо.

– Вот так! – говорит мне Денисов почему-то с каким-то вызовом. – Понял?

– А теперь давай ты, Леха! – подмигивает Вовка, и уже я играю, а Юрка подыгрывает, только в ми мажоре.

– Вот ТАК!!! – победно говорит Денисову Балаган, а Юра, отложив гитару, с уважением жмет мне руку.

Потом все сидим и курим молча, прислушиваясь к звукам фильма за дверью.

Первая ночь в лагере. Я лежу, пытаясь вникнуть в интеллектуальную беседу между Сашей Беляевым и его соседом. В данный момент они говорят о каком-то новом ультразвуковом оружии массового поражения, а до этого Саша пересказывал какой-то комикс из западного журнала, причем почти весь текст он произносил по-английски.

Все по очереди ходят попарно в туалет на перекур, а Игорь Денисов, как помощник вожатого, эту процедуру регламентирует.

– Так, Калманович, – начинает Денисов, – ты пойдешь курить лишь в том случае, если покажешь мне свои сигареты. Не антошинские, а именно свои.

Все смеются, в том числе и сам Вадик, потому что все знают, что своих сигарет у него отродясь не водилось.

– Некрасов, куда собрался, ты же курил недавно! – продолжает следить за порядком Денисов.

– Куда, куда? Да на кудыкину гору! – дерзко отвечает Вася Некрасов, нескладный долговязый парень с кудрявой, как у Калмановича, только русой головой. Он идет, а за ним волочится по полу метра на три кусок туалетной бумаги.

– А, вот оно что! – понимающим тоном говорит Денисов. – Тогда иди!

Некрасов открывает дверь, и свет из коридора освещает его оранжевую майку с надписью Adidas.

– Ух ты! – восхищается кто-то. – А маечка-то у тебя, Вась, адидасовская!

И уже из коридора, просунув голову в палату, Вася назидательно произносит:

Вася Некрасов был законченным типом пионера-раздолбая. Сын легендарного доцента с кафедры фармхимии, Некрасов-младший наглядно демонстрировал всем, что и природа должна отдыхать.