Вид больничных пижам и халатов привел меня в такое уныние, от которого хотелось волком выть и бежать куда глаза глядят. Кое-как дождавшись своей очереди и пропустив особо наглых стариков, утверждающих, что прошли четыре войны и являющихся героями всего чего только можно, я не стал спорить, полагая, что торопиться здесь все-равно некуда и ругаться из-за очереди совсем ни к чему, скользнул в кабинет неуклюже взгромоздившись на кушетку, и затих под строгим взглядом молоденькой девушки-врача, которая наверное только-только получила диплом и страшно боялась накосячить, а потому принимала вид сурового, умудренного опытом специалиста.

– Результат вам скажет лечащий врач. – через чур напыщенно сказала она. – Позовите следующего.

Я вернулся в палату и лег, раздумывая как теперь скоротать остаток дня, когда осторожно приоткрыв дверь, заглянула Вера. Я несказанно обрадовался тому, что хоть еще какое-то время буду занят разговорами и обсуждением городских и семейных новостей. Мы только начали обсуждать жизнь нашей дочери, как в палату зашел врач, чтобы провести утренний осмотр. Это был мужчина тридцати с небольшим лет в белом медицинском халате, невысокого роста, с гладкими прилизанными волосами и ранней залысиной на голове. А очки в широкой роговой оправе придавали ему нелепый комичный вид.

Я почувствовал как екнула сердце, такого человека среди врачей не было, уж я-то хорошо изучил каждого за прошедшие три недели.

Вполне может быть, что это дежурный врач, но что-то в его облике настораживало, прямо кричало, что этот пряник не имеет к медперсоналу никакого отношения.

– Ну как вы себя чувствуете больной? – обратился он к о мне, исподлобья посматривая на Веру.

– Да вполне себе так ничего. – задумчиво ответил я, убеждаясь все больше и больше в том, что моя интуиция меня не подвела. Ничего не выдавало в нем светило медицинской науки. Вон, и стетоскоп держит не так, и медицинская карта не моя – какая-то странная папка, и держится неуверенно.

– Попрошу всех выйти из палаты. – пробасил мужчина, повернувшись к Вере.

Та с удивлением и некоторым волнением уставились на доктора, ожидая того, что он скажет своему пациенту. Она и ухом не повела на его просьбу покинуть палату, видимо решив, что данное заявление к ней никак относиться не может.

– Всем на выход. – процедил неизвестный с нажимом, заметно нервничая. Это еще больше напугало мою благоверную, которая уже готова была ринуться в бой.

– Что с ним, доктор? – еле выдавила из себя Вера. – У него плохие анализы? Что-то серьезное? Не тяните… у нас нет секретов друг от друга… и я должна знать… быть готовой ко всему…

Я видел, что Вера не замечает того, что заметил я.

В глазах мужчины заплескалась паника, его лицо вспотело, и очки заскользили вниз по переносице.

– Дорогая, прошу тебя, выйди. – я вымученно улыбнулся жене, пытаясь не накалять ситуацию и спасти гостя от неловкого положения. – Все будет хорошо. Я не чувствую себя больным и передам тебе все, что сейчас услышу.

Мужчина незаметно выдохнул с облегчением, изобразив улыбку на лице, но глаза его оставались заискивающе-серьезными.

Вера поджав губы приготовилась дать отпор, но мы вдвоем молча уставились на нее, и она сдалась.

– Я зайду к тебе завтра в это же время! – сверля глазами врача, недовольно проговорила она чуть не по слогам, но тот никак не отреагировал, отведя взгляд в сторону.

Как только Вера ушла, лицо его тут же изменилось, глаза засветились огоньком и от его меланхоличной манеры держаться не осталось и следа.

– Борис Петрович, – начал он с жаром, – я не врач. Вижу по вашему выражению лица, вы об этом догадались. – я кивнул. – Мы с вами коллеги. Я из соседнего РОВД, майор Тушинин Андрей Григорьевич.