14.10.83 (9 часов 05 минут)

Инспектор Шор подвинул фрау Дорн, секретарю покойного Грацио, чашку кофе.

– Я заварил вам покрепче… Хотите молока?

– Нет, спасибо, я пью без молока.

– С сахарином?

– Мне не надо худеть, – сухо, как-то заученно ответила женщина.

– Тогда погодите, я поищу где-нибудь сахар…

– Не надо, инспектор, я пью горький кофе.

– Фрау Дорн, я пригласил вас для доверительной беседы… Однако в том случае, если в ваших ответах появится то, что может помочь расследованию, я буду вынужден записать ваши слова на пленку. Я предупрежу об этом заранее. Вы согласны?

– Да.

– Пожалуйста, постарайтесь по возможности подробно воспроизвести ваш последний разговор с Грацио.

Женщина открыла плоскую сумочку крокодиловой кожи («Франков триста, не меньше, – отметил Шор, – а то и четыреста»), достала сигареты, закурила; тонкие холеные пальцы ее чуть подрагивали.

– Он позвонил мне что-то около одиннадцати и попросил срочно, первым же рейсом вылететь в Цюрих, там меня встретят, ему нужна моя помощь, прибывают люди из-за океана, беседа будет крайне важной… Вот, собственно, и все.

– Какие люди должны были прилететь из-за океана?

– Кажется, он упомянул «Юнайтед фрут», но я могу ошибиться.

– Спасибо, дальше, пожалуйста…

– Это все.

«Это не все, – отметил Шор, – разговор-то продолжался более семи минут».

– Как вам показался его голос?

– Обычный голос… Его голос… Только, может быть, чуть более усталый, чем обычно… Господин Грацио очень уставал последние месяцы…

– Жаловался на недомогание?

– Нет… Он был крайне скрытен… Как-то раз сказал, что у него участились сердцебиения накануне резкой перемены погоды… Но потом врачи провели курс югославского компламина – и ему стало значительно легче…

– Он не жаловался на здоровье во время последней встречи?

– Нет.

– Следовательно, попросил вас прилететь утренним рейсом, и на этом ваш разговор закончился?

– Да.

– Вы живете одна?

– С мамой.

– А кто подошел к телефону, когда он позвонил вам? Матушка или вы?

– Я, конечно. Мама рано ложится спать.

– Фрау Дорн, я вынужден включить диктофон и попросить вас воспроизвести разговор с мистером Грацио еще раз.

– Пожалуйста… «Добрый вечер, дорогая…» Нет, нет, мы никогда не были близки, – словно бы угадав возможный вопрос Шора, заметила женщина, – просто господин Грацио был обходителен с теми, кому верил и с кем долго работал… «Не могли бы вы завтра первым рейсом вылететь ко мне, вас встретят в аэропорту. Если вы захотите арендовать в “ависе” машину, счет будет, понятно, оплачен; прилетают люди из-за океана, предстоит сложная работа, пожалуйста, выручите меня…» Вот и все.

– А что вы ему ответили?

– Сказала, что сейчас же забронирую билет и прилечу с первым рейсом; на всякий случай, попросила я, пусть концерн вышлет машину; как я понимаю, за рулем будет Франц, я помню его «Ягуар»…

– Понятно… Спасибо, фрау Дорн, я выключаю запись… Расскажите, пожалуйста, когда вы начали работать с Грацио?

– Давно, инспектор… Лет семь назад.

– Каким образом вы к нему попали?

– Я пришла по объявлению… Выдержала конкурсный экзамен и начала работать в его банковской группе… Знаю итальянский и английский, выучила французский… Однажды пришлось стенографировать совещание наблюдательного совета, на котором были представители итальянских и американских фирм… Господину Грацио понравился мой итальянский, с тех пор я часто с ним работала…

– Вы стенографировали все важные совещания?

– Да. Особенно если собирались представители разноязычных стран…

– Господин Грацио приглашал вас когда-нибудь на ужин?

– Только с компанией.

– Вы знали его близких друзей?