Обхожу в очередной раз стол и сажусь так прямо, что кажется, в моей заднице торчит та самая швабра, которой я оттирала пол на кухне еще вчера. Нервно открываю папку и читаю название фирмы, просматриваю наш договор и ясно вижу фамилию «Коулмен». Так, хорошо, хорошо…

– Стало быть, мы компаньоны, – еле выговариваю я. Мой язык прирос к небу, еле им ворочаю. – Может, кофе? Чай?

– Кофе сойдет, – просто отвечает он.

Я выхожу из кабинета и иду на кухню, чтобы самой сделать кофе, ну и убраться оттуда, пока моя голова не отвалилась от всей информации, которую я только что получила.

– Все хорошо? – спрашивает Шейла. – Ты как-то не очень выглядишь? Месячные?

Неопределенно киваю головой и продолжаю варить мой любимый кофе. Я даже не спросила, какой он хочет. Да и к черту его желания.

Поверить не могу, что он здесь. Боже, провожу ладонью по волосам, он невероятен. Нет, он выглядит потрясающе, такой интеллигентный, ухоженный, в деловом костюме. Черт! А его плечи… На них просто хочется закинуть ноги и похоронить его голову…

Едва успеваю, чтобы убрать кофе, пока он не убежал, разливаю по чашкам. Кладу пару кусочков сахара каждому на блюдце и несу обратно в кабинет.

Хотя нет, я должна посмотреть, как я выгляжу. Ставлю чашки на ресепшене и бегу в уборную, чтобы тщательно осмотреть себя.

Волосы собраны в высокий хвост, глаза накрашены тушью и слегка подведены, губы красные. Видимо, оттого что я их кусала все это время. На щеках лихорадочный румянец и, самое главное, бешеный блеск в глазах. В целом неплохо. В остальном внешний вид достаточно профессиональный. Ополаскиваю руки в холодной воде и подношу к щекам. Вытираюсь полотенцем и иду за кофе, чтобы он не успел остыть.

В кабинете Джон стоит около окна и задумчиво в него смотрит, резко поворачивается, когда я вхожу. Его взгляд снова блуждает по мне, и он слегка прикусывает верхнюю губу.

– Наш кофе… В смысле твой и мой, – спотыкаюсь на словах. – В общем, кофе.

Он улыбается и идет к своему креслу, в этот момент мы не можем обойти друг друга. Преграждаем дорогу и делаем шаги в одинаковую сторону, чуть ли не сталкиваясь лбами.

– Прости. – Он отходит на шаг. – Давай ты первая.

Ставлю его чашку на край стола и прохожу. Я сегодня буквально сама покорность!

Чашка в моих руках звонко бьется о блюдце, дурацкая идея при таких трясущихся руках.

– Какие-то проблемы? У тебя немного трясутся руки, – как бы невзначай замечает он.

– Невротическое… Сам знаешь, напряженная работа и прочее, – отвечаю ему. – Итак, обсудим дела.

Вот, я это сделала, молодчина.

– Как Лео? Ему сейчас почти пять? – спрашивает он и ближе придвигает кресло к столу.

Чашка в моих руках останавливается на полпути, несколько раз моргаю.

– Да, почти. Лео, хорошо. – Вижу его приподнятые брови и сдаюсь: – Периодами он невыносим, как и все дети его возраста, но в целом он прелестный ребенок.

– Уверен в этом, хороший ребенок. Я бы хотел его увидеть. – Мне кажется, он сам удивлен тому, что вырвалось из его рта. Он отпивает кофе и все так же смотрит на меня.

Улыбаюсь ему, пожалуй, самой тупой улыбкой и ничего не отвечаю.

– Так, о нашем контракте, – еще раз пытаюсь начать наши дела. – У нас намечается…

– Ты замуж не вышла. – Он перебивает меня на полуслове, и это не вопрос, а констатация факта.

– Слушай, какое отношение это все, – я показываю между ним и мной, – имеет к контракту? Или ты хочешь сделать блиц-опрос, и потом мы сможем приступить к работе?

– Блиц-опрос. – Он все так же спокоен, ни одной эмоции не вижу на его лице. – Сама расскажешь? Или помочь?

Он видит, что я сдаюсь, уголок его губ стремительно поднимается вверх в довольной «Коулменовской» улыбке. Громко выдыхаю, резко отталкиваю от себя папку, которая лежала передо мной.