12-е апреля, 1944
Он снова пришел. Осмелюсь сказать, что я была бы расстроена, если бы он этого не сделал.
Джон ушел на работу, Серафина была в школе. Едва дом опустел, я уже была у окна. Должна признать, я не горжусь этим.
В этот раз он вошел в дом.
Я застыла на месте. В ужасе от того, что он сделает, и ожидая этого.
Когда он явил мне свое лицо, не укрытое тенями, у меня перехватило дыхание.
Он красив. Пронзительные голубые глаза.
Волевой подбородок. И он большой.
Очень большой.
Он приблизился ко мне, все еще не говоря ни слова. Он ласкал мое лицо своими пальцами.
Так нежно. Он обошел меня по кругу, позволив своим пальцам проскользить по моей коже.
Я дрожала и улыбалась под его прикосновениями. Его же улыбка заставила мое сердце остановиться в груди.
А затем он ушел. Без единого слова.
Я едва не начала умолять его остаться, но сдержалась.
Он вернется.
Глава 4
– Твоя бабушка была чокнутой, – объявляет Дайя, а затем берет в руки старое, пыльное женское белье.
Я отшатываюсь, возмущенная зрелищем. Моя глупая подруга держит за края кружевные трусы и вызывающе болтает языком. Или предполагает, что это должно быть вызывающе.
Сейчас мне не до этого.
– Кончай, пожалуйста.
Она резко закатывает глаза, имитируя оргазм, но в итоге это больше напоминает экзорцизм.
– Сейчас ты ведешь себя совершенно неуместно. А если моя бабушка видит тебя?
Это ее приструнивает. Исподнее опускается, а выражение ее лица становится не столь наглым.
– Ты думаешь, она стала призраком? – спрашивает Дайя, и ее широко раскрытые глаза обшаривают дом так, словно привидение бабушки играет с ней в прятки.
Я закатываю глаза. Бабушка, наверное, сделала бы так же, если бы могла.
– Бабушка любила этот дом. Я бы не удивилась, останься она здесь, – невозмутимо пожимаю плечами. – Я уже видела привидений, и здесь происходит много всякого необъяснимого дерьма.
– А ты знаешь, как отрезвить, – жалуется она, швыряя белье в мусорное ведро немного агрессивно.
Я улыбаюсь, удовлетворенная ее оценкой. Все равно, лишь бы она перестала размахивать перед моим лицом старыми трусами моей бабушки.
– Пойду налью нам еще выпить, – успокаиваю я, взваливая массивный мусорный пакет на плечо. Но вовсе не горжусь тем, что дыхание с шумом вырывается из моих легких и что меня сразу же прошибает пот.
Мне действительно стоит перестать пить и уделить время занятиям спортом.
Начну со следующего года. Это практически само собой разумеющееся, что я попытаюсь осуществить это и брошу в течение одной недели, пообещав себе попробовать еще раз в следующем году. Так происходит каждый раз.
– Сделай покрепче. Мне это необходимо, я так и чувствую, как за мной наблюдают потусторонние силы.
Снова закатываю глаза.
– Исполни небольшой стриптиз. Это их отпугнет, – бесстрастно советую я.
Резкий порыв воздуха рядом с моим ухом заставляет мои волосы взметнуться, а через секунду о стену передо мной ударяется рулон скотча. Я с хохотом покидаю комнату, а вслед мне несется ругань Дайи.
Она прекрасно понимает, что красива, так что я частенько подтруниваю над ней. Время от времени кто-то должен усмирять эту сексуальную сучку. Она слишком зазнается, если я перестану.
Сбрасываю мусорный пакет у входной двери и иду на кухню. Беру ананасовый сок из холодильника и разворачиваюсь к стойке, чтобы приготовить новые коктейли.
И похоже, я вытянула короткую соломинку, придя сюда. Мои легкие сжимаются, а кровь в жилах застывает, обращаясь в ледяную крошку.
На столешнице стоит пустой стакан из-под виски, а рядом – еще одна красная роза. От виски моего деда осталась лишь капля.