В результате многочисленных экспериментов мы пришли к выводу, что оптимальная загрузка нашего текстолёта – два человека. Максимальная – четыре. Опытный одноместный образец находится в соседней комнате, и в перерыве его можно посмотреть. Там же можно познакомиться с таблицей соотношения художественного текста и расстояния полёта. В экспериментальных полётах участвовали студенты и преподаватели нашего института. Разумеется, на добровольной основе.

От полного обморока Лутэ спасли аплодисменты. Очнувшись, она увидела Ковырякина за трибуной, слева торжествовали Слепой с Берленом. Мед-лен-но бледная девушка повернула голову вправо. «Привет, – сказал незнакомец, – меня зовут Бескрылый. Я за тобой». Нет, аплодисменты не спасли. Лутэ потеряла сознание.

ВОПРОС. Господин Ковырякин, теоретическое обоснование вашего проекта противоречит всем законам физики. Трансформация энергии, о которой вы говорите, в принципе невозможна!

ОТВЕТ. Противоречия нет. Если законы физики, позволяющие моему текстолёту подняться в воздух, ещё не открыты, что ж, какое-то время придётся летать незаконно. Яблоки падали с яблони ещё до того, как под яблоню сел Ньютон.

ВОПРОС. У меня есть любимая книга. Кем или чем определяется искренность цепи, о которой вы говорили? И как я узнаю возможные параметры полёта?

ОТВЕТ. В текстолёте существует прибор наподобие известного всем полиграфа, который чётко определит возможную дальность и высоту полёта. Ответы на контрольные индивидуальные для каждого вопросы дадут необходимую информацию, включая степень искренности вашего контакта с текстом. Наш полиграф обмануть невозможно, и 90 % не взлетевших отчасти подтверждают этот факт.

ВОПРОС. У того же Маркеса, которого вы упоминали, миллионы искренних почитателей. Означает ли это, что все они смогут использовать его энергетический потенциал?

ОТВЕТ. Нет. Настоящая литература – иссякаемый источник энергии. Это не ветер. По моим расчётам, «Сто лет одиночества» – это примерно тысяча лётных часов на высоте до одного километра. Отработанные часы каждый раз заносятся в учётную карту, и так до полной выработки. Заниматься всем этим будет единый и единственный центр.

ВОПРОС. Вы не боитесь, что ваш трансформатор украдут, и вскоре откроются сотни таких центров по всей планете, вы запатентовали ваше изобретение?

ОТВЕТ. Не боюсь. Несколько моих коллег получили от меня именно такое задание: украсть и полностью скопировать изделие и технологию. Нечего не получилось. Я уже говорил о значении искренности и чистоте помысла как о научных категориях, в моём изобретении это работает успешно. Что касается вопроса о патенте, то… создание текстолёта было моей давней мечтой, которая, наконец, сбылась… В патенте нет смысла, мою мечту нельзя ни украсть, ни купить.

ВОПРОС. Планируете ли вы сделать ваш проект международным и есть ли страны, проявившие интерес к вашему изобретению?

ОТВЕТ. Конечно. На сегодняшний день нам поступили запросы от более чем тридцати стран. Литература, как вы понимаете, – одно из немногих, что объединяет сейчас все народы.

ВОПРОС. Возможно ли повсеместное разовое прекращение полётов? И у кого есть право на это отключение? Кто может нажать на кнопку «стоп»?

ОТВЕТ. Да. Такая возможность, конечно же, существует. Кроме меня, нажать на кнопку могут ещё два человека, они знают кодовую фразу, при которой основной трансформатор отключится, разумеется, при соблюдении регламента безопасности.

ВОПРОС. Существуют ли, на ваш взгляд, книги, энергии которых никогда не хватит для полёта?

ОТВЕТ. Конечно. По моим расчётам, крылатые книги составляют пять процентов от общего количества, это то, что мы называем классикой. Примерно столько же в мире и крылатых читателей.