– А за то, – он усмехнулся, – за что почти всех таких, как ты. Читай! – В его руках оказались какие-то записи, которые до сей поры лежали в ящике стола.

«Особая комиссия Службы Спокойствия по нейтрализации, рассмотрев дело № Ди – 245-67-89 (в обиходном общении – Биру-Кеми), признает наличие генетической мутации, выразившейся в…» Дальше шли какие-то научные термины, которые она совершенно не поняла. Зато последняя строчка была абсолютно четкой и ясной: «Объект № Ди – 245-67-89 нейтрализован».

А потом шли личные номера – короткие, вероятно, троих членов комиссии, а также их персональные коды.

Биру подняла глаза на старика. Он, прищурившись, глядел на арестованную.

– Прочла? Запомни: тебя не существует. Уже не существует.

– Как? – только и произнесла она.

– А очень просто. – Старик пока что не думал прибегать к старому как мир приему «здесь вопросы задаю я». Больше того, он становился все более и более словоохотливым. – Ты знаешь, что такое нейтрализация? Вообще-то, существует два варианта – милосердный и не очень. В документе ничего не оговорено, значит, милосердный. Стандартная процедура: выстрел из разрядника и крематорий. Пепел пропадать тоже не должен. Твой, например, уже высыпан на поля – документ позавчерашний.

Он улыбнулся в бороду – и улыбка могла получиться почти дружеской, если бы не тонкие черты лица и колючий взгляд.

– Теперь все поняла? – Старик потянулся за документом.

Биру не поняла ничего и лишь помотала головой.

– Я… Я не мутант!

– Ты – еретичка. Ты усомнилась в Службе Спокойствия Тиада-Атум, Великого Никого. – Старик проговорил это без всякой злости. – Но это сейчас совершенно не важно. А важно, девочка, – он привстал, его лицо оказалось совсем рядом с ее, – важно то, что тебя нет. Вообще нет. Запомни это.

– Но я… здесь…

– Это тебе кажется. К тому же ты действительно мутант. Была мутантом. А теперь, – он наконец-то дошел до ожидаемого, – советую тебе честно и кратко отвечать на вопросы. Не задавать, а отвечать. Итак, кто твоя мать, номер Ди – 245-67-89?

– Она… она умерла. Пять лет назад, – почти что выдохнула Биру, боявшаяся шевельнуться. Жуткий смысл документа, который только что она видела, все никак не мог добраться до ее сознания – но от того делалось еще страшнее.

Казалось, какая-то тень промелькнула по лицу старика. Но, быть может, он просто слегка отодвинулся от арестованной девушки.

– Нам это известно. Ро – 117-89-03 нет в живых.

Именно так он и произнес, назвав ее мать официально, по номеру, а не по имени.

– Продолжай. Кто твой отец?

– Я, – Биру покачала головой, – я его не знаю. Мать говорила, что он был из военных, что он…

– Погиб? – уточнил старик.

– Да. Я никогда его не видела.

– А вот это ложь!

Он рассмеялся хриплым каркающим смехом, но тут же закашлялся. Биру невольно отерла со щеки пару мелких капель слюны.

– Это ложь, – продолжал старик. – Ты видела своего отца три дня назад. Даже позволила себе смеяться над его непотребным видом и бедностью. За что, впрочем, осуждать тебя нельзя. Да-да, девочка, ты его и сейчас видишь. Но не знаешь, что означает наша встреча.

Какую-то секунду Биру молча сидела, уставившись на старика и пытаясь на сей раз переварить информацию, полученную ею.

– Ты… ты…

Девушке показалось, что она наконец-то поняла, что это значит. Ее захватили мутанты. Один из них, главный, говорит, что он – ее отец. Так это или нет – не важно. Хотя, если бы это оказалось так, его тоже следовало бы нейтрализовать. Но сейчас важней оказалось иное, то, что она усвоила с детства: мутанты – враги государства, порядка и спокойствия, либо действуют заодно с внешним врагом, поэтому при малейшем подозрении следовало вызывать Службу Спокойствия.