Они вышли из кафе, несколько минут шли молча. Первым заговорил Корначев:

– Юрий Трофимович, где была убита женщина? Ларионов развёл руками: – Если бы вы могли мне это сказать…

– Я не так спросил – поправился Юрий. – Ведь Жигулева была убита не в машине?

– Похоже, что так. На сиденье никаких следов крови.

– Значит, труп перевозился в багажнике?

– Там есть кровь, совпадающая по группе с кровью покойной, несколько небольших пятен. По этим следам можно предполагать, что машина была лишь средством доставки тела, а убийство произошло в другом месте.

У здания милиции они расстались, договорившись созвониться, когда Корначев ознакомится с материалами дела во всех подробностях.

В кабинете было душно. Юрий отдернул шторы и открыл окно. Перрон опустел, выжженный июльским солнцем потрескавшийся асфальт. На площади оживление царило лишь у единственной цистерны с квасом.

«Пока кружку – другую выпьешь, как раз день и закончится», – подумал Корначев. Но эта мысль, столь уместная в жару, покинула его, когда Юрий вспомнил о колодце во дворе.

Томясь от жажды, он выбежал во двор, как увидел прокурора и Татьяну.

– Становитесь в очередь, Юрий Владимирович, пригласил Белозеров. – Самое время пропустить по глотку родниковой. Вы пообедали?

– Да, и неплохо. В кафе «Тополек», по совету Тани. Вместе с Ларионовым ходили.

– Начали устанавливать контакты, – удовлетворенно кивнул Белозеров. – Ларионов мужик цепкий. За это дело взялся с азартом. Но теперь, похоже, его энтузиазм начал остывать. Недели три назад ездил в Москву. А сейчас все на месте торчит, занимается текущими делами, которых тоже хватает. Надеюсь, ваше появление его расшевелит.

– Похоже, Ларионов сделал все возможное. По крайней мере, на сегодняшний день, исходя из фактов, которые были в его распоряжении, – дипломатично заметил Корначев.

В кабинете Белозеров доверительно сообщил Юрию, что руководство области обеспокоено столь длительным расследованием по делу. Даже личность покойной до сих пор не установлена. И это несмотря на все усилия Тропникова, Ларионова и его, Белозерова.

– С моей стороны, – самокритично сказал прокурор, – нетактично спихивать Жигулеву на вас, фактически нового человека. Но сейчас отпускной период, лето, и наличных сил просто не хватает. Область своих людей тоже не дает. Наш зональный прокурор хотел поручить ведение дела моему заму. Тут он заболел, сейчас в Кисловодске. И вот неожиданно появляетесь вы. Может быть, я и дал бы вам неделю на раскачку, но в пятницу звонил Бердичевский, предупредил о вашем приезде и официально предложил поручить расследование вам.

– Разве я, в принципе, могу быть против? – Корначев взглянул на Белозерова. – Наоборот, весьма ценю ваше доверие.

Юрий добавил, что делами по убийствам ему приходилось заниматься и раньше. Конечно, тут случай особый. Он предполагает съездить в Москву к Тропникову, все-таки Виктор вел расследование несколько месяцев. Но прежде хочет переговорить с районным судебно-медицинским экспертом.

– Возражений не будет, – заверил Белозеров. – Опасность в другом. Каждый день отделяет нас от того момента, когда была убита Жигулева. Мы сбились с ритма, потеряли темп. Пройдет лето, потом будет еще труднее. Впрочем, на сегодня хватит о делах, займемся вашим устройством. Я переговорил с директором гостиницы. Пока дает в долгосрочное пользование отдельный номер, правда без удобств. Вас это устроит?

– На большее трудно рассчитывать. Думал, если дадут комнату в общежитии на двоих, и то хорошо, – признался Корначев.

– Забота о кадрах – вещь наипервейшая для начальства, – отшутился прокурор, которому понравилась покладистость нового следователя. – Получит Витюша жилье в столице, вам его однокомнатная перейдет по наследству. Вы налегке или с вещами?