Однако избавление от зародыша на самых ранних стадиях его развития, даже если не признавалось убийством, все равно никогда не считалось и до сих пор не считается Церковью допустимым. По мнению богословов, греховность такого поступка заключается в противлении воле Бога, в том, что новой жизни не дают войти в наш мир.
Вот как рассуждает об этом митрополит Антоний Сурожский[3]:
«Вопрос о допустимости аборта говорит об изумительном бесчувствии человека, вообще человечества к человеческой жизни. Дико думать о том, что одновременно говорят о святости человеческой жизни – и тут же разрешают и узаконивают аборт…
Разумеется, бывают случаи, когда аборт неизбежен, но эти случаи только медицинского порядка…
Говорить о том, что можно совершать аборт в какой-то момент до того, как зародыш уже, видимо, принимает образ ребенка, – тоже не выход из положения, во всяком случае для верующего. Можем ли мы сказать, что когда Божья Матерь зачала Спасителя Христа, то до какого-то момента – до 14-й, 18-й, до 28-й недели – Он был не человеком и не рождающимся Богом? Нет, в момент зачатия зародыш ребенка уже является человеком, его уничтожение является убийством человека. На это надо смотреть прямо и серьезно, никакого извинения в этом отношении нет»[4].
Но раньше страх позора и осуждения за открывшееся прелюбодеяние мог стать для незамужних сильнее страха загробного воздаяния. А многодетные семейные женщины боялись крайней бедности и голода, поэтому тоже часто прерывали беременность.
Некоторые современные женщины-христианки делают аборты, не имея таких жестких аргументов; они не думают о воздаянии, а рассчитывают на милость Божию.
Так, например, поступила Лидия, верующая замужняя женщина. Забеременев третьим ребенком, она оказалась перед непростым выбором. Оставить младенца значило рисковать своим здоровьем, ведь предыдущие беременности протекали очень тяжело и истощили силы ее организма. Также был страх лишить двух своих детей возможности получить хорошее образование, а себя и мужа обречь на жесткую экономию. По другую сторону стояли аргументы ее веры и Церковь, однозначно высказывающаяся против абортов.
Уже позже с чувством внутренней правоты Лидия рассказывала: «Мы встали с мужем на колени перед иконой и просили Господа Бога нас простить, потому что я очень боюсь за свое здоровье и у нас может не хватить сил обеспечить троих детей».
В результате аборт был сделан, и семья смогла дать уже имеющимся детям неплохое образование. Но, к сожалению, несмотря на выбор, сделанный «в пользу здоровья», через несколько лет состояние Лидии все равно ухудшилось. В сорок восемь лет она получила инвалидность, страдала от депрессий и проблем с лишним весом.
Душевная борьба сомневающихся
У многих женщин нет четкой позиции в отношении прерывания беременности, они колеблются и сомневаются. Школьное знание биологии входит в противоречие с тем, что они чувствуют в себе жизнь своего ребенка с самого начала беременности. Мысль о том, что «Господь всегда простит», сменяется страхом навредить уже зародившемуся живому существу и совершить непоправимое.
В такой ситуации оказалась Надя, студентка, с замиранием сердца она сообщила о беременности своему парню. Чего она ждала? Конечно, удивленной радости (сдержанной, но неподдельной), непременной поддержки, а возможное предложения о замужестве. Но, как выяснилось, ее молодой человек вовсе не собирался давать ни того, ни другого, ни третьего. Все, что он сделал, – посоветовал ей пойти на аборт и… исчез из ее жизни. Ни звонков, ни сообщений, ни тем более встреч.