И еще. Журналистика той поры выражала безоговорочную уверенность в благотворности перемен. В то, что прогресс – особенно если он «по науке» – только улучшает жизнь. Но прогресс – это еще и потери, и человеческие трагедии. Театр по-своему, в образной форме, об этом предупреждал.

Я пересказывала студентам содержание трех пьес Губарева, особо интересных тем, что написаны они журналистом. Губарев работал научным обозревателем «Правды», много писал о космонавтике. Общался с большими учеными, крупными руководителями и мог узнавать такое, о чем писать в газете было нельзя, а знать широкой общественности – важно. И Губарев об этом все-таки рассказывал. В пьесах.

«Саркофаг» – пьеса Губарева о человеческом факторе катастрофы на Чернобыльской АЭС. «Особый полет» – о нештатной ситуации на борту космического корабля, когда советско-болгарский экипаж был под угрозой мучительной смерти. «Бильярд» – об идейном противостоянии в руководстве страны, ведущем страну к гибели… У двух пьес в основе были реальные события, у всех трех – реальные, узнаваемые прототипы персонажей. Журналист спрятал документалистику под маской художественного вымысла, и в результате информация получила доступ на театральную сцену.

И не только на сцену! Когда, как в 41-м году, СССР был на грани крушения, пьеса Губарева «Бильярд» (о борьбе за власть между Горбачевым и Ельциным) была напечатана в «Правде». Но перелом эпохи уже произошел, и людям пришлось действовать в совершенно новых и катастрофических условиях. Журналистику винили в том, что она не предсказала такого конца перестройки. Но последнее предупреждение все же прозвучало со страниц газеты – на языке театра.

Сейчас, когда цензура запрещена конституцией, бывает, что газеты просто уклоняются от прямых оценок и самостоятельных объяснений факта.

Вот факт. Ростовский театр поставил новую пьесу о Сталине. Снимались жестокие фильмы, ставились театральные спектакли (такие как легендарный «Крутой маршрут» в «Современнике»), выходили разоблачительные книги, а тема оставалась горячей. И в последнее время явно обострилась. И в этих условиях ростовский театр предоставил возможность главному персонажу самому рассказать о своем времени и о себе. Как отреагировала на это городская газета?

Журналист на спектакле был, но дал только фото. Рецензию, подписанную неким «постоянным читателем», газета дала под лидом, противоречащим заголовку: «Тирану дали возможность оправдаться» (это плохо?) – «После спектакля зрители аплодировали стоя» (а это как понимать?). Об идейном смысле пьесы не было сказано вообще ничего! Театр уловил один из глубинных потоков течения нашего времени и отразил явление, как мог. Газета от обязанности дать этому оценку уклонилась.

Охотнее газеты пишут о громких театральных скандалах, связанных с особо экстравагантными, эпатажными изысками авангардных режиссеров. Такие «пощечины общественному вкусу», оскорбления религии и отрицания пристойности в истории искусства бывали, они совпадали с ожиданием или свершением больших перемен… Нельзя сказать, что о необходимости серьезного обновления жизни страны не говорят СМИ – говорят, и много! Но, освещая «особые случаи», конфликты, жизненные драмы, СМИ рассуждают о социальных корнях и законах – и всячески избегают разговоров о нравственности, о духовных основаниях происходящего. Газеты беспристрастно – бесстрастно! – фиксируют ситуации, а театры кричат, иногда дурным голосом, о разрушениях и выворачиваниях ценностей, которые перестают быть вечными…

Московский Театр.doc исполняет обязанности журналистики – слышать голоса сегодняшней улицы, говорить с отдельными людьми, которые не VIPы и не ньюсмейкеры. Многие другие театры высказываются на злобу дня, выискивая в классических пьесах возможности намекнуть на происходящее сейчас, а современных пьес на актуальные темы почему-то практически не ставят. Почему это так? Понять и объяснить – обязанность журналистики, но в ней для этого не хватает глубокой профессиональной критики и смелой публицистики.