Деревенька Чистые Ручьи оказалась не слишком большой, домов на двадцать… да каких домов, так, то ли мазанки, то ли сараи с окнами, затянутыми чем-то мутным и полупрозрачным. Когда-то читала, что в старину окна закрывали бычьим пузырем, может, это он и есть. Но даже такие заменители стекол имелись не во всех домах, где-то окна вообще ничем не закрыты. То ли сняли после зимы, то ли никогда ничем и не закрывали, а на зиму просто заколачивали.

Зима… зима… все понятиями своего мира думаю. Зимы на Алкене – так, одно название, немногим холоднее лета. Климат тут вообще на удивление ровный, и снег если где попадается, то только высоко в горах. Не знаю, на всей Алкене так или только в империи Исмаил. Но все равно все еще привычно полагала, что зима – это ух! Морозы, снег…

Деревня нас встретила гомоном домашней птицы, мычанием коров из некоторых дворов и почти полным отсутствием людей, только дети в возрасте до шести лет иногда мелькали за частоколом того или иного дома. Вот и гадай, что это значит: попрятались при постороннем или в деревне действительно никого нет.

– Не вернулись еще с поля, – вздохнул лесоруб. – Плохо без коня, приходится раньше возвращаться, Рыська и в поле нужен. – Мужчина ласково потрепал коня по загривку.

Миновав несколько домов, мы вышли к более-менее приличному строению – бревенчатому срубу. В общем-то, все дома в деревне сделаны очень похоже, наверное, срубы – очень удобная вещь, если таким образом собирают дома даже в другом мире. Только непонятно, зачем дом вкапывать, а не приподнимать, ведь внутрь вода натечет. Конечно, я вижу, что вырыты ямки, отводящие воду, но зачем себе лишние сложности создавать?

Спрашивать не стала, вдруг есть какая-то причина, о которой все знают, а я тут вылезу со своим вопросом. Сейчас мне надо меньше говорить и больше слушать. Как ни странно, но, слушая, порой получаешь больше информации, чем спрашивая. Это я узнала, еще когда на разведку в замок выбиралась. Главное уши держать открытыми.

– Папка пришел! – Нам навстречу выскочил мальчонка лет восьми и прыгнул отцу на шею.

– Ох, осторожнее. Как там Мирра?

– Спит. – Тут мальчишка увидал меня и замер, не зная, как реагировать.

– Вот, помощника привел тебе. Теперь маме не придется одной в поле выходить.

– Привет. – Тут я посчитала вежливость излишней. – Я Лан, а тебя как зовут?

– Конрес. А ты работник новый?

– Ага. – Конрес? Нет, такое имя я себе точно не возьму. – За конем буду ухаживать. Мне дома приходилось это делать.

– Конрес, проводи парня к Чернышу.

Заболевший конь стоял в конюшне, по внешнему виду мало отличавшейся от дома. Не знала бы, где что, точно перепутала бы. Черныш свое имя оправдывал, весь черный, только белая звезда во лбу. Как я и предполагала, неказистая рабочая лошадка, не скакун, но точно выносливый. Я осторожно приблизилась к нему, протянула руку с небольшим кусочком хлеба – ради того, чтобы подружиться с коньком, не пожалела. Тот покосился на хлеб, но брать не стал.

– Не ест, – вздохнул мой проводник. – Даже у папки не берет, а папку он любит.

Совсем плохо. Меня учили ухаживать за конями, но здоровыми. Для лечения специальные люди есть, хотя мне приходилось помогать им. Точнее, как помогать, присутствовать. Кто попросит о помощи апостифика? Вспомнила, как проводил доктор осмотр, и его слова, которые он бормотал себе под нос – была у эскулапа такая привычка. Все же хорошо, когда есть возможность вспомнить любой момент из прошлого со всеми подробностями.

Похоже, пакостей от Черныша ждать не приходится, несчастное животное совсем ослабло. Осмотрела. Понятно, что коняшка просто простудился, но как лечить, я понятия не имею.