Войти в сообщество поэтов
Из гордости не захотел,
В котле критических советов
Вариться – не его удел.
А рифмовать и так умел он,
И мыслил образно и смело.
И нитью новых смыслов мог
Стих вышивать на пяльцах строк.
Ему куда б труднее было
Судить литературный цех,
Когда бы в этот цех входил он
И просто был одним из всех.
И в тине личных отношений,
Смирившись с тем, что он не гений,
А стихоплёт, убог и мал,
Он похвалы бы принимал.
Но избежав судьбы богемной,
Всех усредняющей среды,
Мой новый друг остался верным
Себе, не видя в том беды,
Что, как они, не издавался,
Что, как они, не продавался,
Что с ними он не выпивал
И никому не подпевал.
Он ощущал себя богатым,
Казну души наполнил он
Червонным золотом закатов,
И зеленью прибрежных лон.
К окну прильнув словно к картине,
Он паутину как патину
На дорогом холсте ценил.
И в памяти своей хранил
И неба шёлк, и бархат луга
В алмазах утренней росы,
И ветра летнего упругость,
И гром, и сполохи грозы.
Но стилем был он старомоден,
Писать любил он о природе,
Доволен жизнью был вполне.
Понравилось в нём очень мне,
Что был лишён он хищной хватки,
И острых для других локтей,
Интеллигентские повадки
Имел, как вымершие те…
Мог наслаждаться он рассветом,
И абрикосов вешним цветом,
А летом сбором их плодов
В отдохновенье от трудов.
Он понимал: чтоб быть счастливым,
Достаточно себя сравнить
С тем, кто лишён свободы,
Либо кто совестью себя казнит,
Или болезнью страшной болен,
И жить, как хочется, не волен.
Достаточно здоровья нам,
Счастливыми чтоб быть сполна.
Кто счастлив, может обходиться
Без лишних денег или благ.
И каждый может убедиться,
Что нам не то важно как знак
Успеха: в банке счёт иль должность,
А то, имеешь ли возможность,
Счастливым быть без мишуры
Навязанной тебе игры.
Довольно, чтоб лишиться рая,
Условия игры принять.
Мы это рабство выбираем,
И нечего судьбе пенять.
Зависеть от чужого мненья,
Чтоб избежать его презренья,
Власть и богатство получить,
Свободными от них чтоб быть!?
Чтобы несчастней всех несчастных
При всём своём богатстве стать
В покоях средь вещей прекрасных,
Достаточно лишь осознать:
Того, что ты имеешь – мало.
Да, зависть. Что же? И бывало:
Унижен чьим-то чванством, он
Был этим чувством заражён.
Но не был он среди уродов,
Что признают один успех:
Не только быть вождями моды,
Успешней и богаче всех,
Но всех завидовать заставить.
Им счастья больше не доставить,
Чем зависть показать свою.
Так кровь людей вампиры пьют.
Опасна зависть. Да и счастье
Как солнце светит не всегда,
Его скрывают тучи часто.
Но тучи – это ерунда.
Догнать других он не старался,
Считая, что уже добрался
Он до вершины, и ему
Мирские страсти ни к чему.
Так и Христос в своём ученье
Нас призывал жить днём одним,
Воспринимая как мученье,
Других людей несхожесть с ним.
Но так не хочется быть нищим!
И жизнь есть жизнь, и счастье ищем,
Живя среди живых людей,
А не средь благостных идей.
А он жил среди рифм и строчек,
И мненье общества сего
Не много значило, а, впрочем,
Жить он учился без него.
И даже презирал мажоров,
Гламурных кукол, у которых,
Как мысль одна, одна мечта:
Чтоб быть у черни на устах.
Достоин всякий труд признанья,
Нельзя ценить доходом всех.
У Бога бы искать нам ране
Себе признанье и успех,
Чем у толпы иль светской черни,
Всё это – суета, поверь мне,
А счастье с жизнью нам дано,
И всем доступно нам оно.
Потребности он утолил,
Жизнь без которых невозможна.
К другим же безразличен был,
Хотя, для многих это сложно.
Ценил он знания из книг
И поэтическое слово.
Хотя вершины не достиг
Он пирамиды А. Маслоу,
И был, конечно, либерал
Он как и я в своих воззреньях.
Свободы лишь одно значенье
Из многих прочих выбирал,
Когда «права» – не просто слово,