. Этот успех, однако, стал возможен только благодаря ужесточению категориальной схемы. Статистика не отражала действительность, а диктовала ей свой порядок. Так, например, общество Индии рассматривалось априори как основанное прежде всего на религии. Если перепись населения на Британских островах никогда не содержала вопроса о религиозной принадлежности, то в Британской Индии религия стала одним из решающих критериев классификации. Это усилило обозначившееся позднее существенное значение общин (communities) в индийской политике. Британско-индийские демографы и их советники-этнологи были одержимы идеей выстроить иерархию каст. Типичные для того времени расовые теории давали о себе знать. Так, перепись населения 1901 года, которая считалась особенно строгой в научном плане, исходила из предположения, что социальная иерархия Индии отражает не что иное, как ступени «расовой чистоты».

Модерная перепись населения не ограничивает свои задачи поголовным пересчетом жителей страны. В Скандинавии, например, достаточно рано стали фиксировать информацию, лишь позже ставшую непременной составляющей переписей: рождения (различая при этом законные и незаконные), возраст матери при родах, возраст при вступлении в брак и возраст при смерти. Наличие подобной информации зависело от того, что считали достойным фиксации представители церкви и государственных учреждений. О католических Филиппинах, к примеру, которые долго были одной из относительно отсталых стран Азии, существуют показательные данные, хоть и с упущениями, о заключении браков. Эту информацию содержат далеко уходящие в прошлое записи, составленные приходскими священнослужителями. Как только где-либо вводилось узаконенное государством заключение брака, так называемое гражданское бракосочетание, незамедлительно улучшалось положение дел на фронте статистических данных. В Китае, где заключение брака оставалось личным делом, соответственно, полностью отсутствовала информация подобного толка.

Перепись населения является делом публичным, это мероприятие, проводимое главенствующей властью. Так государство стало органом самонаблюдения обществ. Причем в данном случае XIX столетие продолжило тенденции предыдущего века. В Центральной Европе сбор данных о наличном состоянии дел в стране входил в задачи «полицейской науки», в англосаксонском мире – «политической арифметики». Что нового принес XIX век? Усовершенствование практик наблюдения, их институциональное укоренение и дух объективации. Только XIX век стал мыслить категориями «популяций», вместо жителей – видеть население. Выражением такого типа мышления стала «новая», построенная на математике статистика, развитие которой можно считать законченным к 1890 году. Бельгийский астроном и математик Ламбер-Адольф Кетле начиная с 1825 года даже предпринимал попытки выявить средние величины и социальные закономерности на основании анализа математических данных. Он пытался сформулировать регулярные корреляции между возникновением различных социальных явлений. Кетле находился в поиске некой «социальной физики», способной подняться над массой голых цифр. Он ввел понятие «среднестатистического гражданина» (l’homme moyen