– Нет! – закричала она. – Нет! Никогда! Никогда!

– Его дочь Дина Коупленд, миссис Росс?

Инспектор видел, как сузились ее выцветшие глаза.

– Доктор Темплетт?

Дама уставилась на него, как загипнотизированный кролик.

– Ну что, мисс Прентис, по поводу миссис Росс и доктора Темплетта?

– Я не могу никого обвинять. Позвольте мне уйти.

– У вас когда-нибудь были разногласия с Селией Росс?

– Я с ней практически не общаюсь.

– А с доктором?

– Предпочитаю не обсуждать доктора Темплетта, – ответила Элеонор, затаив дыхание.

– В конце концов, – Аллейн использовал весомый аргумент, – он спас вам жизнь, отговорив играть на пианино.

– Я верю, что по воле Божьей он был избран как средство для моего спасения.

Инспектор открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. В конце концов он произнес:

– Это в ваших же интересах. Скажите, у миссис Росс были основания считать вас своим врагом?

Мисс Прентис облизнула губы и ответила на удивление энергично:

– Я при виде нее думаю лишь то, что думает каждый, кто видит эту женщину. Прежде чем она заставит замолчать голос совести, ей придется убить дюжину христианских душ.

– Одной из них была мисс Кампанула?

Элеонор посмотрела на него безучастным взглядом, но потом Аллейн увидел, что она все поняла.

– Так вот почему доктор не разрешил мне играть, – прошептала мисс Прентис.

На обратном пути Аллейн свернул с Вейл-роуд и проехал мимо церкви к ратуше. У ворот церкви Святого Жиля стояло семь автомобилей. Инспектор увидел местных жителей, направляющихся на службу со стороны кладбища.

«Полно народу с утра, – мрачно подумал инспектор. Внезапно он остановил машину и вернулся обратно к церкви. – Дьявол берет отпуск», – решил он и с потоком людей вошел внутрь.

Аллейну удалось избежать расспросов церковнослужителя и сесть на заднем ряду, обхватив коленки длинными руками. Его строгий вид и суровый профиль выделялись на фоне холодного света, идущего из открытой двери.

Церковь Святого Жиля в Винтоне была очень красива. Аллейн, преодолев неприятие запаха ладана, увидел много людей с благопристойными лицами, насладился лицезрением каменных изваяний святых, поклоняющихся Богу. Колокол перестал звонить. В течение трех минут невнятно гудел орган. Потом прихожане встали, и в церковь вошел мистер Коупленд.

Как любой человек, впервые видевший пастора, Аллейн был поражен его внешностью. Служба представляла собой хоровой благодарственный молебен. Священник надел потрясающе красивую мантию, которая блестела при свете зажженных свечей. Его серебряные волосы, совершенные черты лица, сильная бледность и высокий рост навели Аллейна на мысль об актере, идеально подходящем для роли священнослужителя. Но когда пришло время небольшой проповеди, инспектор понял, что перед ним самый обычный человек, ничем не отличающийся от остальных. Пастор говорил прихожанам о молитвах за души умерших, призывал их просить Бога о покое всех душ, ушедших в мир иной естественной смертью или путем насилия, рекомендовал глубокое размышление и усмирение своих сердец, чтобы в них не нашлось приюта для злобы или обиды.

Найти мисс Прентис оказалось легко. Она сидела в первом ряду у прохода. Эсквайр сел рядом с ней. Его шея была красной и напряженной, что выдавало неуверенность в себе. Гораздо ближе к служащему Скотленд-Ярда сидела женщина, которую смело можно было бы назвать самой модной в приходе. Аллейн видел только ее тонкий профиль и прекрасно уложенные волосы соломенного цвета. Опытные детективы, глядя на одежду, могут многое рассказать о человеке. Аллейн сразу же понял, что ее наряд безупречен. Она была похожа на француженку. Словно почувствовав, что на нее смотрят, дама обернулась, и инспектор увидел ее лицо. Живые черты, красивый макияж, но жесткий и хладнокровный взгляд. Ее светлые глаза на миг задержались на нем, затем она отвернулась. Рукой в шикарной перчатке женщина пригладила волосы.